Я скинула с плеч красный жакет и скомкала его, глядя в покрасневшие глаза Мэгс.
Она выхватила у меня свою любимую кофту и взвизгнула:
– Не смей портить мои вещи!
– Ты мне не только не мать, – с дрожью в голосе сказала я, – но даже не подружка! Как ты посмела скрыть от меня, что папа хочет поддерживать со мной отношения?
Мэгс промолчала, закусив губу. Повернувшись, я выбежала из магазина через черный ход, резко захлопнув за собой дверь. И не заметила, что следом бежал Питер, так что он получил удар дверью по лбу. Вторую шишку я чуть было не набила ему, когда захлопывала дверь своей квартиры.
– Уйди, Питер! – вскричала я, увидев его на пороге.
– Нет, Порция! – потирая ладонью ушибленное место, сказал он. – В таком состоянии я тебя не оставлю.
– Ладно. В таком случае уйду я!
Я поставила на кровать свой саквояж.
– Куда ты собралась? – спросил Питер.
– Уезжаю в Тускалусу! – заявила я и принялась швырять в саквояж все подряд. – Все эти годы Мэгс убеждала меня, что отец сам ушел от нас! А как выяснилось, она его прогнала! Значит, это она во всем виновата!
– Ты сейчас слишком взвинчена, прими прохладный душ, – заметил Питер.
– Взвинчена? Да я вне себя от ярости! Из-за ее вранья, ее постоянной лжи я столько лет не имела возможности общаться со своим отцом! – Взмахнув от отчаяния руками, я стала доставать свои вещи из платяного шкафа.
– Не заводись, Порция, приди в себя! – Питер смотрел на меня с плохо скрытым беспокойством.
– Не волнуйся за меня, Питер! Лучше пойди успокой Веру, – сказала я, с трудом сдерживая раздражение. – Передай ей, что завтра к вечеру я вернусь. – Я бросила в саквояж косметичку.
– Подожди меня! Я соберусь за полчаса! – попросил Питер.
– Неужели тебе непонятно, что твое общество сейчас для меня нежелательно? – с силой захлопнув дверцу шкафа, буркнула я. – Мне не до пустых разговоров!
Питер схватил меня за плечи и заговорил, глядя мне в глаза:
– Я тоже настроен очень серьезно, Порция! Ты не должна садиться за руль автомобиля в таком состоянии. И тебе лучше не ехать на встречу со своим отцом одной. Жди меня здесь, я быстро переоденусь, уложу дорожную сумку и заеду за тобой. В конце концов, тридцать минут ничего не изменят, позволь мне хотя бы раз тебе помочь!
Я сложила руки на груди и молча взглянула на него. А что, если он действительно стал другим человеком? Может, не стоит снова отталкивать его?
– Ладно, – сдалась я. – Даю тебе ровно полчаса на сборы.
– Вот это другое дело! – обрадовался он. – Я мигом!
Он пулей выскочил за дверь.
– Постой, Питер! – окликнула его я, кое-что вспомнив.
Он обернулся. Я взяла со столика листок бумаги и, написав на нем кое-какие указания, протянула Питеру со словами:
– Обязательно захвати это с собой для меня.
Выйдя из ванной в гостиничном номере, который мы сняли на двоих с Питером, я услышала, что он разговаривает с Верой по телефону, и насторожилась.
– Она уже успокоилась, – говорил Питер. – Да, мы как раз собираемся его проведать. Не волнуйтесь, я за ней присмотрю. Как чувствуют себя Мэгс и Бев? Угу, понятно. Я ей передам...
Услышав эти имена, я поморщилась – настолько была на них обеих зла. Я подошла к Питеру, чтобы отобрать у него трубку и сказать Вере пару слов. Но Питер поспешил закончить разговор и положил трубку прежде, чем я сумела дотянуться до нее.
– Они все о тебе беспокоятся, – сообщил мне он, обернувшись. – Я сказал, что мы собираемся вернуться завтра днем.
Я пожала плечами, взглянула на часы и недовольно сказала:
– Скоро восемь. Ты готов?
– А ты? – улыбнулся он.
– Как всегда! – ответила я.
– Тогда пошли!
Питер взял меня под руку и повел к выходу. У меня возникло ощущение, что меня ведут на эшафот.
Жилище Джека располагалось на окраине города и походило на ранчо. Питер остановил автомобиль перед входом в белое одноэтажное строение, обернулся и спросил:
– Мне пойти с тобой?
В одном из окон дома я заметила женскую фигуру, вероятно, это была Марианна. Дома ли отец? Что я ему скажу?
– Порция! – окликнул меня Питер. – Ты меня слышишь?
– Да, – кивнула я, расстегивая ремень безопасности. – Я не знаю, сколько все это продлится, лучше подожди меня здесь. – Открыв дверцу, я выбралась наружу, сжимая в руках коробку со своими письмами к отцу.
