– Тебе нужно поспать. Я навещу вас завтра. Кстати какое имя ты решила ему дать?
Бьюджи взглянула на своего отца и улыбнулась:
– Майлс Дэвид Чапмен!
Первое, что я почувствовала, отперев дверь своей квартиры, был запах жареной курицы. Потом я увидела, что в комнате горят свечи, а весь пол и диван усыпаны розовыми лепестками. И остолбенела.
– Ты вернулась! – раздался голос Питера из кухонного закутка. – Так Бьюджи наконец родила?
Питер был одет по-домашнему и держался так, словно ничего не произошло. Он хлопотал у плиты совсем по-хозяйски. В этом чувствовалась рука «барышень», с которыми он успел подружиться.
– Да! Мальчика! – сказала я, придя в себя. – Его назвали Майлсом Дэвидом.
– Потрясающе! – воскликнул Питер. – Дэви звонил твоей маме из больницы и предупредил, что ты задержишься ... Вот я и решил здесь похозяйничать, приготовить для тебя ужин. Ты, наверное, проголодалась? – Он заискивающе улыбнулся. – Отведаешь моей стряпни?
Я вздохнула. Чертовски усталая и дьявольски голодная, я была готова съесть что угодно.
– Ты на меня не сердишься? – спросил Питер.
– На это у меня просто нет сил! – Я плюхнулась на диван.
– Бокал вина? – предложил он.
– С удовольствием.
Питер наполнил два бокала охлажденным вином и сел рядом со мной. Я сделала глоток шардонне и тихо спросила:
– Как все это понимать, Питер?
– Пытаюсь завоевать твое доверие, – ответил он, упершись локтями в колени. – Возможно, мне и не удастся тебя вернуть, но я должен хотя бы попытаться это сделать.
Я отпила из бокала, стараясь не смотреть Питеру в глаза, и поинтересовалась:
– Ну и чем же ты будешь меня потчевать?
– Курятиной, приготовленной по рецепту Веры.
– Это же мое любимое лакомство! – Я покосилась на него с подозрением.
– Я знаю! – Питер лукаво улыбнулся.
– Чувствуется школа «барышень»! – бросила я ему с упреком. – Вы что, сговорились против меня?
– «Барышни», как ты их называешь, милейшие женщины, – с обидой возразил Питер. – Все мы желаем тебе только добра и хотим видеть тебя счастливой! Почему тебе повсюду мерещатся интриги?
– Что ж, пожалуй, на этот раз я прощу тебя, – сменила я гнев на милость. – Оставайся на ужин, раз уж сам его приготовил. Но потом тебе придется отсюда убраться.
– Согласен! – Питер с готовностью поднял бокал.
Любая идиотка могла бы догадаться, чем это закончится. Кроме меня. Поэтому когда я примерно через час после того, как была съедена курица и выпито вино, вдруг обнаружила, что сижу рядом с Питером на диване, как в былые времена семейной идиллии, и он уже лезет мне под блузку, меня аж затрясло от возмущения. Резко оттолкнув Питера, я вскочила и воскликнула:
– Ну, знаешь! Это уж слишком! Мы не на фривольной студенческой вечеринке! Веди себя прилично и не смей пользоваться тем, что я расслабилась. Кто тебе позволил распускать свои похотливые ручонки! Разве можно после этого тебе верить?
Я принялась нервно расхаживать по комнате.
– Прости! – Питер откинулся на спинку дивана и театрально прикрыл глаза рукой. – Это получилось у меня машинально.
– Лжец! – вскричала я. – Ты сделал это специально! Именно этого ты и добивался!
Питер положил руки на колени, выпрямился и с пафосом возразил:
– Неправда. То есть в определенном смысле, конечно, ты права, мне этого хотелось. Но если тебе это неприятно, то я не стану настаивать. Не хочу навязываться.
– Неужели? Ну спасибо! А как тогда прикажешь все это понимать? – Я взмахнула руками, указывая на окружающий мелодраматический антураж. – Ты без разрешения проник в мою квартиру, усыпал пол розовыми лепестками, зажег свечи, напоил меня, а теперь имеешь наглость заявлять, что не хочешь навязываться?
– Между прочим, ключи от этой квартиры дала мне Мэгс, – заявил Питер. – Можно сказать, что я действовал с ее благословения.
От ярости я заскрежетала зубами.
– Это только усугубляет твою вину! Зря ты впутываешь мою мамулю в наши отношения.
Питер вскочил и, вытянув руки по швам, патетически произнес:
– Ты абсолютно права! Извини, что я бесцеремонно вторгся в твою обитель, нарушив этим твое законное право на уединение. Мне не следовало так поступать, это непорядочно с моей стороны.
