Ничто так не раздражает мужчину, как невнимание женщины в минуты его гнева. Больше всего им нравится выглядеть ужасными в глазах жены. Миссис Кэрби научилась испытывать благоговейный страх в любой момент. К тому же такая игра не требовала много сил.
Итак, она ждала внимательно, спокойно, слегка улыбаясь, нежно разглядывая мужа. И видела, что грозовая туча постепенно уходит.
— Черт меня побери, — проворчал Том Кэрби, — если большинство людей не круглые дураки.
Миссис Кэрби не смогла удержаться. С кончика ее прелестного язычка вдруг сорвался вопрос:
— Дорогой, неужели ты сам до этого додумался?
— Что? — загремел Том Кэрби.
Женщина испугалась, как человек, задевший огромный валун и увидевший, что тот покатился вниз по склону, чтобы разрушить… что?
— Я спросила, — поспешно поправилась она, — ты чем-то расстроен сегодня вечером?
Кэрби поворчал, затем решил, что, возможно, не расслышал как следует ее слова, и продолжил размышления.
— Что-нибудь не так? Ну, пожалуйста, — просила миссис Кэрби.
— Труп, — мрачно отрезал он.
— Кто?
— Кадиган.
— Боже праведный, Том, неужели мальчик умер? Не может быть!
— Он умрет!
— Позволь мне пойти к нему.
— Я имею в виду, его прикончит Ланкастер.
— А-а, и это все?
— Тебе мало? Вы, женщины, страдаете полным отсутствием логики.
— Конечно, — тактично признала миссис Кэрби. — Мы не мужчины.
Ее супруг проворчал:
— Я рассказал молодому болвану о Ланкастере. Посоветовал ему убраться на юг — да побыстрее. И угадай, что он сделал?
— Я не могу угадать, — мудро ответила миссис Кэрби.
— Он просто зевнул, черт побери! Словно я сообщил ему, что Ланкастер носит желтые рубашки или что-нибудь в этом роде. Его, похоже, ничего не тронуло. А в дом он вошел, мурлыкая себе под нос. Желторотый дурак! Думает, что раз нокаутировал Ланкастера, то сумеет победить его и на револьверах. Это то же самое, что смеяться над гремучей змеей, которая не может укусить камень.
— Ты прав. Это ужасно!
— Еще бы. Он труп. Если бы у него были родственники, то я посоветовал бы им заказать траурную одежду. Но у него никого нет.
— Сирота?
— Он? Конечно.
— Никаких родственников?
— Да. Так он сказал. Кадиган один-одинешенек. Большая удача в такой ситуации!
Поняла ли миссис Кэрби интонацию, скрытую в последней фразе? Ну, разумеется, поняла. Поэтому мягко произнесла:
— Бедное дитя!
— Эй, минуточку! — воскликнул ее муж. — Не так уж он юн и беспомощен. Оставь при себе свою нежность и сочувствие до другого случая. Возможно, они мне понадобятся.
Глава 5
ВСТРЕЧА С ДЯДЮШКОЙ ДЖО ЛОФТУСОМ
Если воскресенье считается в городе просто унылым днем, то на ранчо это сама скука. Поэтому каждую неделю субботним вечером ковбои тянутся к любому скоплению огней и голосов, чтобы укрепить себя перед тишиной «дня покоя». Но тем воскресным утром в доме остались только трое: старый Джед Маккай, еще в среду проигравший в блэкджек все свои деньги, Кэрби и Кадиган, которого город привлекал ничуть не больше чем прерия.
С восьми до половины одиннадцатого Денни снова выслушал историю былых дней процветания, когда Маккай держал в руках миллионы и потерял свои сокровища только из-за бесчестности партнера, а затем сам завел разговор о другом.
— Кто лучший стрелок в этих краях, мистер Маккай?
Слово «мистер» всегда доставляло удовольствие старику Джеду. Отчасти оно отдавало дань его возрасту — но Маккай чувствовал, что главным образом это дань его исключительному характеру.
— Ну, полагаю, Стив Энвейтер один из лучших. Он быстр и довольно меток. Том Кэрби тоже неплох. Да и я знал лучшие времена.
— Энвейтер лучший?
— Если учитывать скорость и меткость, пожалуй, лучший. Такого больше нет, исключая, конечно, Ланкастера. Ланкастер — это отрава. Он чем-то похож на ветеранов. Очень похож!
— А ветеранов больше не осталось?
— Ты имеешь в виду тех, что не могли промахнуться?
— Да.
— Их больше нет, сынок. Почти все мертвы. Никто не стреляет так быстро и метко, чтобы самому уберечься от пули. Никто, кроме дядюшки Джо Лофтуса.
Кадиган потрогал на своей голове повязку, под которой быстро заживала глубокая рана, нанесенная тяжелым стволом револьвера Ланкастера.
