Еще спрашивает!
Поселили Серого в номере на четыре места. Чистые простыни, две подушки, такие, что утонуть в них можно, и вообще чистота. Соседями Серого по номеру оказались командированные шоферы или трактористы.
Гостиница эта стала его первым законным домом и местом работы. Носила она душевное такое имя — «Дружба». Его прописали, пока временно, сюда же, в «Дружбу». Аванс выдали — пятнадцать рублей. Началась трудовая жизнь. Утром рано, в шесть часов, он вставал, одевался и шел во двор гостиницы. Тут гора черного угля и желоб, ведущий в подвал. Все просто: берешь совковую лопату и бросаешь уголь в желоб. Умственного напряжения никакого. Физическое зато большое. Часа три вкалываешь — гуляй до вечера. А вечером другая работа.
Марта Алексеевна попросила, чтобы Серый по вечерам помогал швейцару — дяде Левону, поскольку тот уже немолодой и справляться ему с некоторыми антиобщественными «пережитками» не под силу. Серый, конечно, согласился. Марта Алексеевна проинструктировала его, как именно нужно бороться с этими «пережитками», появлявшимися из ресторана, расположенного на территории гостиницы «Дружба». По ее инструктажу все должно проходить следующим образом.
Появляется в вестибюле «пережиток». Дядя Левон его подвергает идейной обработке, нажимает на струнки его совести. Если это результата не дает, наступает очередь Серого, который «пережитка» культурно вышибает (некультурно было запрещено инструкцией). А значит это вот что: берешь клиента за руку и, словно больного, выводишь на улицу; здесь вежливо просишь его пойти домой, объясняешь, где расположены остановки автобусов, стоянки такси, посты милиции, еще говоришь ему о гражданском долге, конечно, о совести, о жене и детях.
Но случалось, что не доходило. Просишь его, уговариваешь, пытаешься нащупать пульс его сознательности. Человек же никакого пульса не имеет, смотрит осоловело, прищурясь, словно не он, а Серый пьян,и начинает городить несусветную чушь. Берет Серый его за рукав, тянет к двери, а он упирается, вырывается и прет обратно.
Одного так вот три раза пришлось выводить. Тогда Серый понял, что с этими гуманностями Далеко не уйдешь, и решил применить собственный метод вышибания. Он не новый, но результативный. Просто больше нужно действовать коленом.
Кроме всего этого Серый таскал белье из прачечной на этажи и, когда было время, помогал натирать полы. В благодарность за это горничные усердно перемывали его косточки, и он нередко узнавал, что они его заочно женили либо, наоборот, развели.
Ему находилось применение и тогда, когда не хотели открываться замки. Например, один достойный гражданин заперся в двухместном номере, оставив ключ изнутри, в замке, и уснул мертвым сном. А другой гражданин при такой ситуации в номер, естественно, попасть не мог. Уже слесарь собрался было дверь ломать. Выручил их Серый — изготовил для этого специальные инструменты. И вот что при этом важно: никто даже не подумал о том, что эти его «крючочки» могут открывать не только те замки, какие его открыть просят... Марта Алексеевна сидела у себя в кабинете, полагая, очевидно, что в мире живут одни ангелы...
Люди в гостиницу, как правило, приезжают с чемоданами. А чемоданы... Чемоданы, чемоданчики! Они бывают маленькие и большие, новенькие и старые. Их сдают в камеру хранения, а эта камера... смех и только!
Есть у этой «камеры» выходящая во двор гостиницы дверь, которой не пользуются; закрывается она на здоровенный допотопный крючок. Подумать только — крючок! Просверлить снаружи под этот крючок дырочку, просунуть туда другой крючочек — и...
Однажды приехал товарищ с животиком-подушкой и нанял Серого за рубль вытаскивать из машины чемоданы. Он их носил в камеру хранения, где тетя Дуся их принимала, выдавая взамен квитанции. Чемоданы были большие, тяжелые, из добротной кожи, как и желтые скрипучие ботинки на толстых коротких ногах товарища.
Когда Серый занес последний чемодан, а их было всего пять, все одинаково большие, тяжелые и новые, он почувствовал, как в душе зашевелился какой-то червь, совсем небольшой такой червячок, возможно, намного меньше, чем необходимый для зла крючок; внезапно мир будто перевернулся и он вдруг потерял чувство равновесия. В голове с неуловимой скоростью замелькали мыслишки: «У тебя одна пара штанов, ты беден, девушки тебя из-за этих видавших виды штанов не любят, а этот тип... возможно, он спекулянт». Мысли и чувства нахлынули, пропали, и стало в душе холодно, пусто.
