Адель молчала. Она словно окаменела.
-Ты вынесла малышей из замка и передала людям герцогини?
-Я принесла их отцу Бенедикту для обряда крещения. . . до возвращения миледи я хотела, чтобы они вошли в лоно церкви. . . некрещеные души в страшной опасности находятся. . .
-Что было дальше?
-Меня оглушили, ударив сзади. . . Когда пришла в себя отца Бенедикта и малышей уже не было. . . .
-Кто убил священника?
-Не знаю. . . Не мучь меня. . . убей сразу. . .
-Тогда , зимой, я спас тебя от яда, а ты отплатила мне совсем не той монетой!
-Лучше бы я тогда умерла. . .
-Письма кому ты передавала?
-Отцу Бенедикту. . . После похищения малышей я ничего не написала. . . более ничего. . .
Моя старшая сестра. . . Мария. . . она в руках церковного суда. . . . Меня заставили шпионить за тобой и за миледи. . .
Я смотрел на ее тонкую, нежную шею, на затылок опускавшийся все ниже.
Я не хотел ее смерти. В Гвинденхолле я в тот вечер, не задумываясь, перерезал бы ей глотку, но теперь. . . . Теперь я не хотел ее смерти.
- Я не желаю тебя больше видеть! Убирайся в замок Соммерсби и живи там!
Через пять лет, я расторгну наш бездетный брак! Убирайся вон!
-Лучше смерть. . . .
-Говорят, что пятьсот лет назад предателей топили в болоте, заваливая валежником и притаптывая ногами. Живи! Но убирайся от меня подальше!
Она поднялась на ноги и все также с опущенной головой дошла до двери на негнущихся ногах.
Жалость, боль, презрение-все смешалось в моей душе.
Дверь за Адель закрылась, закрыв еще одну страницу моей жизни. Но почему комок в горле? Почему так тяжело в груди?
Коронация была проведена в соборе Корнхолла.
Перед хором на высоком помосте со множеством ступеней - для аристократов, возвели трон - специально изготовленный высокий стул со спинкой.
Помазание было назначено на выходной день. Накануне мои горцы и люди епископа Симона взяли на себя охрану собора. С первыми ударами колокола я в сопровождении епископов и баронов направился в собор и пришел туда еще до того, как освятили воду.
Свита разместилась справа и слева от алтаря, посередине - место для короля.
Торжественно внесли мирницу-шкатулку с особым веществом - миром.
Епископ в парадном облачении готовится начать мессу, и я встал на ноги.
Прелат обратился ко мне со словами:
-Просим тебя о милости: для нас и вверенных нам церквей сохранять каноническую привилегию, блюсти закон и справедливость, оберегать и защищать нас так же, как каждый епископ и вверенная ему церковь поддерживают короля в его королевстве.
Конечно же, я даровал им испрошенное и дал обещание.
Запели молитву и два епископа Симон и Иоанн под руки повели меня к алтарю, перед которым я лег лицом вниз, раскинувшись крестом, чтобы подняться только по окончании пения. Передо мной на алтаре - королевская корона, меч в ножнах, золотые шпоры, скипетр, жезл, увенчанный "рукой правосудия", а также башмаки, туника и королевская мантия - все из синего шелка, усеянного золотыми драконами; королевская мантия исполнена наподобие облачения священника, но без капюшона.
Монахи закончили пение, и я, встав перед алтарем, снял с себя одежду, оставляя лишь рубашку и шелковую безрукавку с глубокими вырезами спереди и сзади, заколотыми серебряными аграфами.
Мой шамбеллан - барон Майлз Гринвуд надевает на меня башмаки, барон Джаред прикрепляет шпоры и тотчас снимает их. Епископ Симон опоясывает меня мечом, затем возвращает ножны на алтарь и, вкладывая обнаженный клинок в мои руки, произносит:
-Возьми этот меч, данный благословением Божьим. . .
Звучит молитва, во время которой я возлагаю меч на алтарь, снова беру его из рук епископа и тотчас передает коннетаблю - Сэмюелю Жассу, тот будет держать меч перед мной до конца церемонии в соборе. Лицо его серьезно и торжественно. Ритуал он воспринимает очень серьезно, мой коннетабль!
Вслед за этим епископ открывает мирницу, достает из нее немного мира и смешивает его с елеем в дискосе, стоящем на алтаре. Аграфы на моей одежде расстегиваются, и пока я стою на коленях перед епископом для посвящения, епископы над ним читают три молитвы.
