Когда наконец она решилась взглянуть на дальний конец стойки, Лайон почти закончил свой обед — он пил кофе, крепко обхватив чашку длинными тонкими пальцами, и казался совершенно поглощенным уличным движением за окном, однако, как только она соскользнула с барного стула, он резко повернулся в ее сторону. Энди улыбнулась, надеясь, что это не выглядит как дежурный девчачий флирт.
— Добрый день, — сказала она, подходя к нему и пытаясь скрыть дрожь в коленях.
Он оглядел ее с головы до ног, медленно и тщательно оценивая. В выражении его лица читалось легкое удивление вместе с нескрываемым намеком на секс. Неужели он настолько привычен к вниманию незнакомок?
— Привет.
Итак, он не намеревался облегчить ее задачу, дав какую-нибудь зацепку для разговора. Ну что ж, мистер Рэтлиф. Она сделала глубокий вдох и сказала:
— Меня зовут Андреа Малоун.
Энди не предполагала, что выражение лица может измениться настолько быстро и так значительно: его глаза под темными бровями мгновенно поблекли, сделались ледяными. Некоторое время он холодно смотрел на нее, а затем просто повернулся спиной, одарив ее панорамным видом на свои широкие плечи. Совершенно бесстрастно, будто ее здесь и не было, он продолжал пить кофе.
Энди бросила взгляд на Гейба, который был невероятно увлечен наполнением солонки, но который — она была уверена — не пропускал ни звука из их диалога. Облизнув пересохшие губы, она снова заговорила:
— Я сказала, меня зовут…
— Я знаю, кто вы такая, мисс Малоун, — он с презрением усмехнулся. — Вы из Нэшвила. Кабельная телевизионная компания «Телекс».
— Значит, вы все-таки прочли обратный адрес, хотя и отсылали мои письма назад нераспечатанными. Я правильно вас понимаю? — спросила она, как ей показалось, с вызовом.
— Вы правильно понимаете.
Он отпил кофе из чашки. Его равнодушие выводило ее из себя. Она поймала себя на мысли, что хочет выхватить кофейную чашку из рук Лайона Рэтлифа — если бы эта перспектива была физически реалистичной — и швырнуть ее в противоположную стену, просто чтобы привлечь его внимание.
Впрочем, она догадывалась, что подобная затея может кончиться телесными увечьями: Лайон буквально излучал физическую силу и внутреннюю несгибаемость, и ей совсем не хотелось его провоцировать. Она была упрямой, но не глупой.
— Мистер Рэтлиф, вы знаете…
— Я знаю, чего вы хотите. Мой ответ — нет. Мне казалось, я ясно дал это понять, после того как получил ваше первое письмо пару месяцев назад. На него я ответил. Очевидно, вы не помните содержание моего ответа, а там, в частности, было сказано, что вы можете поберечь свои силы, время, деньги и, — он с сарказмом скривил губы, — вашу новую одежду. Я никогда не разрешу вам взять интервью у моего отца для телепередачи. Я сказал это тогда и повторяю это сейчас — нет.
Он снова резко развернулся к Энди спиной. А она-то считала, что ее новые джинсы и ботинки в стиле Дикого Запада помогут ей слиться с местным колоритом. Неужели ее попытка выглядеть «своей» так бросалась в глаза? Ладно. Она совершила один промах. И да, возможно, ее поведение последние несколько дней было немного непрофессиональным, но она не намерена сдаваться. Девушка расправила плечи, тем самым невольно натянув на груди хлопковую рубаху с вырезом.
— Вы даже не выслушали, что именно я предлагаю, мистер Рэтлиф. Я…
— Я не хочу этого слышать.
Он снова повернулся к ней, и его взгляд непреднамеренно упал прямо ей на грудь, которая, к смущению обоих, оказалась как раз на уровне его глаз. Некоторое время Энди стояла совершенно неподвижно, как будто пошевелиться означало бы признать возникшую неловкость. Спустя пару секунд он поднял глаза, и от злости, светившейся в них, у нее перехватило дыхание.
— Никаких интервью с моим отцом, — сказал Лайон, и голос его был низким и напряженным. — Он старый человек, он нездоров. Другие — популярнее и лучше вас, мисс Малоун, — просили того же. Ответ остается неизменным — нет.
Он поднялся со стула, и она увидела, какой он высокий — она была ему по плечо. Энди отступила на шаг и теперь увлеченно наблюдала, как он засовывает руку в карман плотно прилегающих джинсов, чтобы достать деньги. Его ладонь сильнее натянула и без того тесно сидящую материю. Она вдруг поняла, что это зрелище заставляет ее краснеть. Он положил пятидолларовую банкноту рядом с тарелкой. Судя по засаленному меню, он заплатил за чизбургер вдвое — если не втрое — больше его настоящей цены.
