— Суп был просто восхитительный, — отозвался тот. — Почему бы вам двоим не привести себя в порядок и не отведать его?
Они последовали его совету, и, переодевшись, столкнулись на лестнице. Про себя Энди отметила, которая из комнат принадлежит Лайону, и тут же ощутила приступ женского любопытства — ей захотелось узнать, что скрыто за дверью.
— Выглядишь как тинэйджер, — сказал он, игриво дергая ее за волосы, собранные в конский хвост. — По крайней мере, некоторые твои части, — уточнил он, опустив глаза на ее грудь. — Просто для справки — предыдущий топ нравился мне больше.
На ней была белая хлопчатая рубашка с закатанными рукавами и «эполетами» на плечах.
— Конечно. Испорченный сексист и шовинист вроде тебя сделал бы именно такой выбор.
На его губах заиграла дьявольская, очень привлекательная, улыбка:
— Согласен.
Он был в хорошем настроении в течение всего обеда, который на сей раз проходил на кухне. Грэйси и генерал составили им компанию. Закончив, Лайон вышел из-за стола со словами о том, что работа на ранчо, несмотря на дождь, сама себя не сделает. Он набросил на себя висевший на крючке дождевик и надел новую соломенную шляпу взамен потерянной.
— Увидимся за ужином, — бросил он, не обращаясь ни к кому в отдельности, но посмотрел при этом на Энди и, выходя, подмигнул ей.
Она вдруг оказалась страшно занята, тщательно промакивая салфеткой губы. Энди знала: и Грэйси, и генерал заметили легкомысленный флирт Лайона.
— Что ж, я намерен немного вздремнуть, Энди. Если требуются какие-то приготовления, то я в вашем распоряжении после ужина.
— Это вполне подойдет, генерал.
— Отличный суп, Грэйси, — повторил он, выезжая из кухни.
Без всяких предваряющих вопросов и без сопротивления со стороны Грэйси Энди стала помогать ей убрать со стола.
— Наш старик едва может есть…. Иногда мне неприятно даже смотреть на то, что я готовлю для него.
— Я так понимаю, он очень болен? — тихо спросила она.
— Да, — прямо ответила Грэйси. — Я стараюсь мысленно подготовиться, но знаю, что буду ужасно горевать в день, когда он покинет эту бренную землю. Он выдающийся человек, Энди.
— Я вижу это, хотя едва с ним знакома. Вы жили с ним бок о бок много лет.
— Почти сорок. Мне было меньше двадцати, совсем девчонка, когда они с миссис Рэтлиф меня наняли. Она была настоящей леди — хрупкая, как цветок, и всем сердцем преданная мужу и сыну. После смерти Розмари генерал никогда не интересовался другими женщинами, хоть мне и казалось, что мальчику нужна мать. Думаю, подсознательно он возложил эту ответственность на меня.
— Лайон сказал мне, что вы заботились о нем вместо матери.
Грэйси резко прекратила вытирать стол и впилась в Энди глазами:
— Он так сказал? Что ж, надо думать, я преуспела в качестве приемной матери. Я волнуюсь за мальчика. Какая-то горечь съедает его изнутри.
— Он упоминал, что был женат.
— На самой красивой девушке, что я когда-либо встречала. — Грэйси неодобрительно втянула носом воздух, будто учуяла в нем что-то испортившееся. — К сожалению, не все золото, что блестит. Она заставляла его плясать на углях каждый день этого проклятого брака, не давала ни минутной передышки. То не так, это не эдак. Она только скулила и жаловалась, ее молодость «пропадала даром в этой глуши», ей нужно было «больше от жизни». Она всегда хотела быть моделью или сделать карьеру в мире моды. Так что в один прекрасный день она укатила в Нью-Йорк и больше не возвращалась. Что до нас с генералом, мы сошлись на мысли, что это было чудесное избавление. А вот Лайон тяжело перенес удар. Не потому что скучал по ней — я думаю, он даже испытал облегчение от ее ухода. Но что-то в нем сломалось.
— Он таит немалую обиду на всех женщин, которые выбрали карьеру.
Грэйси выразительно изогнула бровь:
— Включая вас?
— Особенно меня.
— Что ж, можно догадаться, что способ, которым вы попали сюда — действуя за его спиной, — мог немного вывести его из себя. Хоть лично я думаю, что это было очень умно и забавно, — рассмеялась экономка. — Но вы правы. Когда дело доходит до женщин, он становится страшно подозрительным.
— Как ее звали?
