Улица Зелёная - страница 5

Шрифт
Интервал

стр.

Вот она, вот она, белка! Там, на той стороне улицы, сбежала по стволу, по забору и, вытянув пушистый хвост, часто перебирая лапами, пересекает улицу Зелёную. На миг скрылась из глаз и взлетела на калитку Матвея, на тонкий ствол вишни, перекинулась на яблоню, с неё — на сосну у террасы и вот — здравствуй, белка! — сидит на высоком сучке и поглядывает на Гамбринуса, который дрыхнет на крыльце под солнцем. Сейчас будет потеха! Клацая коготками по коре, она спускается к бочке, пьёт, повиснув вниз головой, а напившись, взбирается вверх и на суку шелушит шишку. А чешуйки бросает в лежебоку Гамбринуса. Ага, очухался? Лаешь? Скачешь на задних лапах? Не достать!

— Уда-ар! Го-ол! — несётся с террасы, и вся улица отвечает громкими криками. А белки уж и след простыл.

Матвей стоит за калиткой. Он смотрит на ту сторону, наискосок, туда, где кончается забор детского сада и начинается лес. Сегодня старшая группа собирает в лесу шишки. Из них будут делать зверей, человечков, Чебурашек. Шишек надо много — для младшей группы тоже. Матвей видит: на опушке, меж кустов и деревьев, бродят знакомые люди: наклонилась, положила шишку в корзину строгая Зоя Петровна, пробежала девочка с бантами. Матвею тоже хочется собирать шишки, но он обещал прабабушке к детскому саду и на десять шагов не подходить. Конечно, шишек хоть целое ведро можно насобирать и у себя на участке, но зачем отдельный человек будет их ни с того ни с сего собирать?

— …Мяч на правой стороне поля… Сильным ударом кто-то подаёт мяч на штрафную площадку!!!

Почему голос Озерова всё приближается? Почему Озеров кричит уже в самое ухо Матвею? На кого злобно рычит Гамбринус, запертый за калиткой?

Матвей в удивлении оборачивается. Рядом с ним стоит рыжая корова и рыжий телок, объедают листочки на молодом вишнёвом деревце, которое прадед высадил на улице. За коровой стоит её хозяин — Матвей знает его. Он живёт в своём доме на той стороне, а по ночам сторожит детский сад, поэтому его зовут сторож. Кроме рыжей коровы с телком, у него есть ещё толстая свинья и толстые розовые поросята. Он для них из кухни детского сада носит полные вёдра всяких объедков и очистков. И все ребята знают, что поверх забора у него натянута проволока с колючками, чтоб мальчишки к нему за яблоками не лазали…

— Здравствуйте, — вежливо говорит Матвей сторожу.

Но тот не отвечает: наверно, не слышит. Сторож глядит себе на живот. На животе у него висит транзистор. Из транзистора несутся крики. Наша команда атакует ворота противника.

— Давай, давай! — торопит сторож и притоптывает ногой. Непонятно, кого он торопит — футболистов или корову и телка, чтоб живей объедали вишнёвое деревце?

Матвей срывает клок травы и протягивает маленькому бычку. Тот берёт траву осторожно мягкими губами, потом вдруг дёргает травинки и жуёт. Матвей гладит его шелковистую морду, твёрдые бугорки на лбу, где вырастут рожки.



— Знаете, — говорит Матвей сторожу, — прадед нарочно сюда вишенку высадил, чтоб на улице было красиво, а не чтоб коровы ели.

— Вам-то какая прибыль? Всё одно урожай мальчишки оберут, вам не достанется, — отвечает сторож.

— Ну и пусть. Прадед сказал: весной зацветёт вишня — красота!

Сторож хмыкает:

— Красота! Из неё шубы не сошьёшь.

При чём тут шуба?

— А прадед сказал: красота будет для всех прохожих, — упорствует Матвей.

— Больно добрый твой прадед, — недовольно говорит сторож.

— Да, он добрый, — соглашается Матвей.

— И больно умный, — прибавляет сторож так сердито, словно добрым и умным быть плохо.

— Конечно, умный, — соглашается Матвей.

— Го-ол! — вдруг кричит сторож, корова шарахается, бычок скачет, обгоняя её, и сторож идёт вслед за ними дальше по улице и уносит с собой шум и крики стадиона.

Матвей последний раз взглядывает на опушку. Теперь уж никого не видно, все углубились в лес.

И вдруг…

И вдруг из кустов вынырнули две фигуры. Пригибаясь, таясь, они пересекают солнечную улицу. Они всё ближе. Конечно, Матвей сразу их узнал: впереди бежит Панков, он тащит за руку Дёмочкина. Кудряшки на Дёмочкине вздрагивают, глаза полны испуга. А кто бежит за ними на тощих ногах? Ну, ясно, Пискля! Он канючит тонким голосом:


стр.

Похожие книги