Улица Зелёная - страница 29
Матвей вмиг опоясался ремнём, к которому был пристёгнут пугач, он не звякнул шпингалетом, когда отпирал створку окна. Перекинул ногу через подоконник и спрыгнул на дорожку.
— Гамбринус, ко мне! — шёпотом скомандовал он.
«Гамбринус, Гамбринус, может, ты и правда пограничная собака? Сейчас возьму тебя на поводок, ты пойдёшь по следу, и мы найдём в лесу злодея, и я наставлю на него пугач, а он подумает, что это настоящий пистолет, и я скажу: «Руки вверх!»
Всё это пронеслось в мыслях Матвея, но тут он вспомнил, что у Гамбринуса нет поводка. Никогда, никто его на поводке не водил. Матвей сообразил сразу: на крыльце лежит обрывок колодезной цепи, почему-то прабабушка только им выбивает половики. Матвей живо пристроил цепь к ошейнику Гамбринуса, и они побежали вслед за прадедом.
Гамбринус рвался вперёд и тянул Матвея за собой.
А прадед уже подходил к опушке леса. Последний фонарь улицы Зелёной остался далеко позади. Лес стоял тёмный и молчаливый. Над ним в чёрном небе горели августовские звёзды, а луны не было. Прадед услышал за собой шумное собачье дыхание, быстрый шелест травы и бегущие шаги. Прадед остановился. В темноте белели майка и голые плечи его правнука. Гамбринус, найдя прадеда, тыкался в него носом, радостно повизгивая и звякая цепью.
— Ты зачем?.. Ты что надумал, Матвей? — тихо спросил прадед.
— А ты что? — горячо зашептал Матвей. — Он же там стреляет! Не ходи в лес! Не ходи!
— Я не в лес, я к телефону — вызвать милицию. Беги домой и сейчас же в постель! — приказал прадед.
Но Матвей не сдавался:
— Всё равно пойдёшь мимо леса. У тебя, что ли, ружьё есть? Нет же! А у меня пограничная собака!
— Почему пограничная? Что за ерунда! Не задерживай меня…
— Да, — настаивал Матвей, — она, может, пограничная, просто никто не знает. Она, может, нарушителей поймает…
Он передёрнул плечами то ли от волнения, то ли от ночной прохлады. Прадед снял пиджак и накинул на плечи Матвею.
— Иди, дружочек, домой, — попросил он тихо, — я быстро вернусь, тебе тут нельзя. — За руку он повёл Матвея к дому, пересекая тёмную улицу.
— Сам говорил: мы с тобой мужчины, — сопротивлялся Матвей.
— Конечно. Вот нам и нельзя волновать прабабушку. Вдруг проснётся, а тебя нет.
Прадед открыл калитку. Матвей покорно вошёл в тихую тьму участка. «Кажется, послушался!» — с облегчением подумал прадед. Он ещё немного постоял на улице, подождал, пока затихли шаги на дорожке, и отправился к телефонной будке.
— Прадед! — шёпотом позвал Матвей.
Но только далёкая электричка ответила ему замирающим гудком.
Нет, правнук не послушался. Он стоял на дорожке, крепко держа Гамбринуса за ошейник. Пусть потом ругают, он ни за что, ни за что не оставит прадеда одного. Пойдёт на опушку и будет сторожить дорогу к телефону. Станет в засаде, как пограничник с собакой!
Тихонько вышел он на улицу. Было глухо и страшно, гораздо страшней, чем в первый раз, потому что прадед был далеко. Улица была непохожа сама на себя, деревья за заборами стояли чёрные, и лес темнел, как дремучий. Мурашки побежали по плечам Матвея под прадедовым пиджаком.
— Вперёд, Гамбринус, ты только не бойся, — шёпотом сказал Матвей.
Он ступал осторожно, камни поскрипывали под кедами, да один раз в темноте он подбил ногой пустую консервную банку, и она покатилась с громом. Где-то тявкнула собачонка, и — опять тишина. Вот наконец и опушка.
— Сюда, Гамбринус, сюда…
И тут Гамбринус чихнул, стукнув мордой в землю.
— Тш-ш… — зашипел на него Матвей.
Вошли в кусты и замерли там. Вокруг стоит мрак. Только ближние стволы сосен угадываются в нём. Чуть светлее песчаная дорога вдоль леса, по ней сейчас, невидимый, торопится, шагает к телефону прадед.
Матвей напряжённо вглядывается в темноту… И вдруг…
Неподалёку вверх по стволам метнулся луч и стал шарить в засветившейся хвое. Сердце у Матвея сжалось, даже дышать стало страшно: вот сейчас, сейчас высветит злодей свою живую цель и выстрелит!..
Но раньше, чем прозвучал выстрел, раздался окрик:
— Стой! А ну, бросай оружие!
Это прадед, прадед, не дойдя до будки, увидал воровской луч и с дороги бросился в лес. Браконьер вмиг притушил свет, но фонарь прадеда, вспыхнув, осветил пригнувшуюся фигуру, его луч блеснул на стволе ружья. Прикрыв лицо рукой, ночной охотник побежал. Меж редких сосен Матвей видел его освещённую лучом, прыгающую на бегу спину.
