— Нам удалось получить подтверждение этого от кого-то еще, кроме Рикки? — спросил Мартин. — И что говорит по этому поводу сам Юнас?
— Нет, не удалось, и Юнас, само собой, все отрицает, однако у меня возникло ощущение, что он лжет, — сообщил Флюгаре. — Так что я собираюсь опросить девочек в конюшне. Такое очень трудно держать в тайне.
— Ты поговорил с его женой? — спросил Патрик.
— Я предпочел бы не разговаривать об этом с Мартой, пока мы не узнаем больше. Если все это все же окажется неправдой, то нет причин провоцировать скандал, — заметил старый полицейский.
— Не могу не согласиться. Однако рано или поздно нам придется поговорить с Мартой, — развел руками Хедстрём.
Паула снова откашлялась:
— Прошу прощения, но я что-то не пойму, какое это имеет значение для следствия. Ведь мы ищем кого-то, кто похищает девушек и в других частях Швеции, не только здесь!
— Ну да, — проговорил Патрик. — Не будь у Юнаса алиби на момент исчезновения Виктории, это мог бы быть и он, и кто-то другой. Но, может быть, выяснится, что отношения у нее были совсем не с Юнасом, а с неким третьим человеком, который ее и похитил. Мы просто должны понять, как Виктория вошла в контакт с похитителем, что именно в ее жизни сделало ее уязвимой. Это может быть все что угодно. И к тому же мы знаем, что кто-то следил за ее домом. Если это преступник, то он мог наблюдать за ней некоторое время, а это означает, что он мог поступить аналогично и в отношении других девушек. Факты личной жизни Виктории, возможно, сыграли роль в том, почему преступник остановил свой выбор именно на ней.
— Кроме того, она получала письма — и не самого приятного характера, — добавил Йоста и обернулся к Пауле: — Рикки нашел их, но выбросил, опасаясь, что они попадутся на глаза родителям.
— Вполне понятно, — кивнула она. — Звучит разумно.
— А как дела с окурком? — поинтересовался Мартин.
— Пока ничего, — ответил Хедстрём. — И к тому же нам сначала нужно найти подозреваемого, чтобы установить взаимосвязь с окурком, без этого от него нет никакого толку. Что у нас есть еще? — спросил он, обводя всех взглядом. Казалось, вопросы только множатся.
Его взгляд остановился на Пауле, и он вдруг вспомнил, что они с Молином собирались что-то рассказать на совещании. Мартин и вправду сидел как на иголках, и Патрик кивнул ему.
— Да-да! — встрепенулся молодой человек. — Паула все это время размышляла над тем, что в травмах Виктории ей чудится нечто знакомое — собственно говоря, она имела в виду язык.
— Отсюда твои долгие часы изысканий в архиве, — сказал Хедстрём и почувствовал приступ любопытства. Внезапно он заметил, что у Паулы так же горят щеки.
— Да, хотя я шла по ложному следу, — принялась рассказывать женщина. — То, что я искала, хранилось не в архиве, хотя я была убеждена, что где-то это видела.
Она подошла ближе и встала рядом с Патриком, чтобы остальным не пришлось выворачивать шеи, глядя на нее, стоящую у двери.
— Тебе показалось, что это было какое-то давнее расследование? — уточнил Хедстрём в надежде, что теперь она скорее дойдет до главного.
— Точно. И когда я зашла в кабинет Мартина и стояла, глядя на его книжную полку, мне вспомнилось. Это было одно дело, о котором я читала в Скандинавской криминальной хронике, — объявила женщина.
Патрик почувствовал, что его сердце забилось чаще.
— Продолжай, — попросил он нетерпеливо.
— Двадцать семь лет назад, майским субботним вечером из своего дома в Хультсфреде пропала молодая женщина по имени Ингела Эрикссон, незадолго до этого вышедшая замуж, — принялась наконец рассказывать Паула. — Ей было всего девятнадцать лет, и подозрения немедленно пали на ее мужа, поскольку он не раз избивал и ее, и своих предыдущих девушек. Были мобилизованы все полицейские силы, а кроме того, исчезновению уделялось большое внимание в прессе, так как по стечению обстоятельств одна из вечерних газет как раз поднимала тему насилия в семье. И когда Ингелу обнаружили мертвой в лесочке за их домом, никто уже не сомневался в виновности мужа. Было констатировано, что она уже некоторое время была мертва, однако тело хорошо сохранилось, и можно было увидеть, что ее подвергли ужасным пыткам. Ее муж был осужден за убийство, однако продолжал утверждать, что невиновен — до того момента, когда пять лет спустя умер в тюрьме. Его убил сокамерник во время ссоры из-за карточного долга.
