Программист Эллен Ульман не понаслышке знает о «близости с машиной», о том, как объединяются в единое целое компоненты приборов, строчки компьютерного кода и человеческий разум. Все начинается с возникновения намека на решение трудной задачи. «Человек и машина настроены на один лад, - говорит Ульман. - Однажды я попробовала метамфетамин. Ощущение, возникающее при зарождении проекта, можно сравнить только с таким вот кайфом: “Да, я понимаю. Да, это возможно. О да, именно так!”». Программисты не просто щелкают задачки в голове: решения выглядят понятными в принципе, но написать хороший код трудно. Теоретическое вдение изящного решения несравнимо с процессом создания конечного продукта. Чтобы перейти от идеи к коду, «программисту не остается иного выбора, кроме как уйти в себя, - говорит Ульман. - Там возможно все».
В нашем представлении типичный программист - это глубоко сосредоточенный человек, лихорадочно стучащий по клавишам. Связь с клавиатурой зажигает искру вдохновения, с помощью кнопок программист претворяет в жизнь свои идеи. Когда математики выводят мелом или маркером сложные формулы, доска для них - не просто подручный инструмент. Доска запечатлевается в кратковременной памяти, помогает визуализировать процесс решения задачи и позволяет легко находить ошибки: решение задач происходит не в голове у математика и не на доске, а в когнитивной системе, образованной ими обоими. Кроме того, по-моему, информация, получаемая программистами в непосредственной близости с машиной, не просто исходит из сознания, а скорее распределяется между мозгом, руками и клавиатурой.
В своем предположении я основываюсь на собственном примере распределенного распознавания: при печатании я чувствую ошибки на ощупь. Еще ребенком я научился печатать вслепую, и после нескольких лет занятий и десятилетий практики я могу закрыть глаза и набрать свыше семидесяти слов в минуту. Подобно тому, как владеющие техникой скорочтения распознают не буквы, а целые слова, я способен печатать, полагаясь на тактильные ощущения. Я точно знаю, как должны двигаться пальцы, под каким углом следует держать руки над клавиатурой, и сразу реагирую, если неуместное нажатие клавиши нарушает правильность написания слова. Я не всегда могу определить, в каком месте опечатался - для этого мне необходимо открыть глаза и посмотреть на монитор, но точно могу сказать, что допустил ошибку.
Из-за близкого знакомства с клавиатурой мне не нужно для проверки заглядывать в справочник. Когда дети спрашивают меня, как пишется какое-либо слово, мысленным взором я вижу свои руки на клавиатуре и определяю получившуюся комбинацию. Сложные названия или имена янев состоянии написать правильно ни ручкой на бумаге, ни на виртуальной клавиатуре сенсорного экрана (где моя когнитивная мышечная память бесполезна), но я всегда смогу их верно напечатать на обычной клавиатуре.
Как и любой другой вид когнитивной разгрузки, кодирование воспоминаний в мышечной памяти обладает и своими минусами. Люди, которые ориентируются на местности визуально, а не по названиям улиц, сталкиваются с трудностями при объяснении дороги другим. Очевидным недостатком является то, что моя способность не универсальна: иное расположение знаков препинания на клавиатуре (к примеру, на британской, в отличие от привычной для меня американской) существенно снижает мою скорость печатания. При виде французской или японской клавиатуры я совершенно теряюсь. Крошечная клавиатура смартфона - это что-то среднее: я способен медленно набирать слова, но моя мышечная память - наклон запястья или расстояние между пальцами - бессильна подсказать, сделал ли я ошибку. Тактильный метод печатания способствует быстрому изложению мысли: я набираю текст с той же скоростью, с какой думаю.
В этой особенности запоминания я не одинок. Многие с легкостью запоминают номера телефонов и пароли, воспроизводя в памяти расположение пальцев на клавиатуре. Когда существовали дисковые телефоны, сделать это было сложно, но с появлением клавиатуры метод стал общеизвестен. Когда-то при ходьбе мы опирались на передние конечности, а теперь доверяем им память. Одним из наиболее известных примеров «интеллектуального» знания, закодированного в пальцах, является случай с одним наборщиком издательства Оксфордского университета, обнаружившим ошибку в греческой книге, которую он набирал. Ни говорить, ни писать по-гречески он не мог, однако на протяжении десятилетий он печатал на этом языке и теперь просто чувствовал, что никогда прежде не сталкивался с такой комбинацией букв. Он почувствовал ошибку - и, как выяснилось, был прав.
