— Сэр, я польщена вашей оценкой моего интеллекта и тем, что вы заметили некоторые мои умственные способности. Уверена, что такая похвала — большая редкость в ваших устах.
— Не столь уж большая. Мне встречались и другие умные женщины. Есть мужчины, считающие, что ум и женский пол несовместимы, но я к ним не принадлежу.
— Это свидетельствует о том, что вы просвещенный человек. Так вот, я приехала к вам сегодня, потому что наш вчерашний разговор остался неоконченным.
— Да, верно. К тому же вы не приняли моего извинения… Надеюсь, что сейчас вы его примете.
— Да, разумеется. Но если честно, то я уже все забыла.
— Вот и хорошо, — кивнул граф. — Но наш разговор остался незавершенным еще и потому, что мы не пришли к единому мнению относительно судьбы «Дома Фэрборна». Могу я предположить, что причина вашего визита именно в этом? Я ведь знал: вы поймете, что делать, как только обо всем поразмыслите. Обещаю, что все заботы и хлопоты по этому делу я возьму на себя.
— Я приехала сюда не для того, чтобы обсуждать положение «Дома Фэрборна», лорд Саутуэйт. Для меня вопрос решен. Не может быть и речи о каких-либо переменах в судьбе «Дома Фэрборна».
Граф отвел глаза, но Эмма заметила промелькнувшее в них раздражение. Когда же он снова взглянул на гостью, его улыбка была уже не столь дружелюбной.
— Тогда в чем же дело, мисс Фэрборн? Какая часть нашей беседы осталась незавершенной? Между прочим, я еще не забыл о своем романтическом предложении. Не обсудить ли нам его детали? Может, вы за этим приехали?
Она не могла поверить, что он посмел снова заговорить об этом вопиющем недоразумении. Ведь он же извинился, разве не так? И вообще им следовало бы сделать вид, что ничего подобного никогда не было. Но выходит, он опять собирался предложить ей стать его любовницей? Только на сей раз — без всяких извинений по поводу недоразумения…
А граф взирал на нее сейчас как бы с некоторым любопытством — словно его и в самом деле интересовала ее реакция. А может, ожидал, что она затрепещет от смущения, и тогда воспринял бы это как свою победу.
Эмма постаралась не показывать своего удивления. И напротив, выразить негодование. Но, как ни странно, вместо отвращения и гнева у нее возникли совсем другие чувства… Все ее тело охватил трепет, и по коже словно заплясали какие-то искры. Все это очень напоминало те весьма приятные ощущения, что она испытала ночью от своих непристойных мыслей.
Стараясь не думать об этих ночных глупостях, Эмма напомнила себе, что Саутуэйт намеревался уничтожить «Дом Фэрборна», и попыталась найти убежище в гневе. Но у нее ничего не получалось, и она еще сильнее занервничала.
Заставив себя нахмуриться, Эмма проговорила:
— Сегодня я беседовала с мистером Уэдерби. И я знаю, что вы вчера побывали у него и велели ему не присылать ко мне кандидатов на вакантное место.
Граф сделал глоток кофе и с невозмутимым видом заявил:
— Да, вы правы. Я объяснил ему, что такое объявление может привести к недоразумению. Я не мог рисковать вашей репутацией, не хотел, чтобы весь Лондон узнал, что дочь Мориса Фэрборна составила столь двусмысленный документ.
— Значит, вы беспокоились о моей репутации?
— Насколько было возможно при столь неблагоприятных обстоятельствах.
— Вы не усматриваете некоторой иронии в этой истории, лорд Саутуэйт?
Поразмыслив секунду-другую, он отрицательно покачал головой:
— Нет, не вижу никакой иронии. И даже если бы вчера мы пришли к соглашению, то я бы все равно приложил все усилия, чтобы избавить вас от скандала.
Что?! Он снова заговорил об этом?!
— Вы, должно быть, испытаете облегчение, узнав, что я заплатил мужчинам, собравшимся в вашей гостиной, когда я к вам приехал. И я заставил их пообещать, что они будут молчать о том, что их прислал мистер Уэдерби, — продолжал граф. — Будем надеяться, что до моего прибытия ваше интервью с ними носило скромный характер. А если нет, то мне остается только молиться о том, что ни одного из них вы не заставили раздеваться.
Он еще и отчитывал ее! Причем с таким видом, будто имел на это право!
— Лорд Саутуэйт, я приехала к вам, чтобы заявить: «Дом Фэрборна» не нуждается в вашем одобрении его деятельности, а также во вмешательстве в нее. И хочу заметить, что вы слишком много себе позволяете. Начать с того, что вы не имели права отсылать этих людей. Но вы еще и заплатили им за молчание — как будто я совершила преступление, которое следует замалчивать.
