Современная российская историография «Украинского вопроса». Постсоветский период в историографии Украины начала – середины XVII в. в РФ в значительной степени связан с деятельностью Института славяноведения РАН, который, начиная с 2003 г., приступил к выпуску ежегодника «Белоруссия и Украина: история и культура», а также с работой Центра украинистики и белорусистики МГУ, который стал проводить коллоквиумы по украинско-белорусской тематике, отчеты о которых и публикует вышеупомянутый сборник. Отличительной особенностью нынешнего периода развития отечественной украинистики является практическое отсутствие идеологического давления на деятелей науки со стороны государства, что благотворно сказалось на открытости дискуссий и широте охвата проблем истории Украины как в период ее нахождения в составе Речи Посполитой, так и в составе России.
Вопросам Брестской Унии и конфессиональных отношений на Украине XVI–XVII вв. посвящены статьи М. В. Дмитриева, например, статья «Православная культура Московской и Литовской Руси в XVI веке: степень общности и различий», помещенная в упомянутом выше сборнике за 2003 г.
В том же томе сборника помещена статья Б. Н. Флори «Спорные проблемы русско-украинских отношений в первой половине и середине XVII века», в которой автор обращает внимание на такой аспект самосознания великорусского народа, как необходимость восстановления древнерусского государства в его древних границах: «И это воспринималось как важнейшая национальная задача, а не имперская, – как освобождение других древнерусских земель от иноверной и инородной власти»[81]. «…Эти политические действия московских правителей шли под лозунгом не объединения близких между собой в этническом отношении земель, а возвращения московским правителям, как потомкам Рюрика, их наследственного права на земли, которые не находятся под их властью»[82].
Далее автор останавливается на существовании «Проекта большой русской нации», объединявшем все группы восточнославянского населения, входившие когда-либо в состав Древнерусского государства, и проводит аналогию с проектом создания «большой французской нации», осуществлявшийся французскими королями на протяжении XII–XIII вв. (объединение существенно различных в культурном и экономическом планах регионов Севера и Юга Франции). Переходя в этом контексте к вопросу присоединения Украины к России, автор отмечает, что в части историографии политика Москвы по отношению к Украине «определяется как имперская, а политика Капетингов как таковая не определяется. Это, в сущности, происходит потому, что конечный результат оказался в обоих случаях разным. В результате объединения Севера и Юга Франции сложилась (пользуясь аналогичным термином) “большая французская нация”, а на территории Восточной Европы “большая русская нация” не сложилась»[83].
Далее автор касается темы историографии русско-украинских отношений и в этой связи отмечает, что «в историографии наблюдаются две крайности в освящении этой темы. С одной стороны, в традиционной русской дореволюционной, а потом советской историографии период первой половины XVII века – это время, когда русско-украинские связи развиваются, укрепляются, одновременно обостряются отношения с Речью Посполитой, и в это время подготавливаются предпосылки для Переяславской рады и т. д. Другое направление – это скорее отрицание какого-либо серьезного значения этих связей, что находит свое выражение в утверждении, что, вообще, Хмельницкий стал думать о каких-то соглашениях с Россией, только когда разочаровался в союзе с Крымом»[84]. Далее следует утверждение, что, действительно, на рубеже XVI–XVII вв. эти отношения стали существенно углубляться по двум направлениям:
1. После Брестской Унии «произошли перемены в отношениях между верхушкой украинского православного духовенства и Россией», но объясняется это только тем, что украинское православное духовенство в результате этой унии оказалось в крайне затруднительном положении.
2. Усиление ориентации на Россию в среде казачества (хотя там присутствовали сторонники поиска разных союзников). Происходило это в связи с тем, что казачество, а особенно его верхушка, постепенно утрачивали иллюзии, что они смогут добиться более почетного для себя положения в составе Речи Посполитой.
