Брэдли Кросс осекся. Майрон терпеливо ждал продолжения, потом, сообразив, что саге об Александре конец, спросил:
— Что они делали в клубе?
— Кто «они»?
— Суэйд и Йеллер.
— Воровали, естественно, — удивленно отозвался сенатор.
— Почему вы так решили?
— Зачем еще эти парни туда явились?
— Продать наркотики вашему сыну, — пожал плечами Майрон. — Забрать выручку. Это куда правдоподобнее, чем ночное ограбление теннисного клуба.
— Их взяли с поличным! — пожал плечами Кросс. — Йеллер нес мячи и ракетки.
— Кто вам сказал?
— Грегори Кофилд и прочие. Кое-что нашли на месте преступления.
— Мячи и ракетки?
— Наверное, было и другое, просто я не помню.
— Так они за этим пришли? — недоумевал Майрон. — За теннисным инвентарем?
— В полиции решили: мой сын не дал «гостям» стащить все, что те хотели.
— Но ведь Александр поймал их на корте. Раз Йеллер с Суэйдом что-то стащили, значит, в раздевалке уже побывали.
— На что вы намекаете? — разозлился сенатор. — Моего сына убили, потому что они с Йеллером не договорились о цене на героин?
— Просто пытаюсь найти самое правдоподобное объяснение.
— Убийство из-за наркотиков делает связь с убийством Валери очевиднее?
— Нет.
— Так к чему вы ведете?
— Ни к чему, всего лишь проверяю на прочность различные версии. Что случилось потом? Сразу после убийства?
Отец Александра снова посмотрел вдаль, на этот раз в сторону одного из портретов. Но видел ли он его? Болитар искренне сомневался.
— Грегори и остальные побежали за подмогой, — тихо рассказывал Кросс. — Бросившись вслед за ребятами, я увидел… Изо рта Александра хлестала кровь. Когда я над ним склонился, мой сын был уже мертв.
Неловкая пауза.
— Нетрудно представить, как события развивались дальше. Очень помогли друзья, в первую очередь отец Грегори, он здесь старший партнер. Я лишь стоял в сторонке и молча кивал. Не стану лгать, что я не осознавал значимости происходящего. Полностью осознавал. Привычка — вторая натура, Майрон, а политики — махровые эгоисты. Собственные амбиции мы ловко и без труда переименовываем в «общее благо», отчасти поэтому и появилась на свет отретушированная история.
— А если правда всплывет?
— Тогда мне конец, — криво улыбнулся Кросс. — Хотя это уже нестрашно… Илия снова себя обманываю, кто знает? — Сенатор воздел руки к потолку. — Моей жене известна только сказка… Не представляю, как она отреагирует, ей-богу, не представляю! Александр был хорошим сыном, и я не хочу, чтобы после смерти о него вытирали ноги.
В конце концов, наркотики не делают Эррола Суэйда невиновным, а моего сына — преступником. Он не просил, чтобы его убивали.
Выдержав секундную паузу, Майрон задал неожиданный вопрос:
— А как насчет Дианы Йеллер?
— Кого? — удивился сенатор.
— Матери Кертиса.
— При чем тут она?
— Вы с ней не общались?
— Конечно, нет! Почему вы спрашиваете?
— И никогда не платили, чтобы она молчала?
— Молчала о чем?
— О некоторых обстоятельствах гибели ее сына.
— Нет! С какой стати?
— Видите ли, вскрытие Кертиса Йеллера так и не провели. Странно, да?
— Если намекаете, что они не действовали в строгом соответствии с инструкциями, то я тут ни при чем, потому что мне ничего не известно и по большому счету все равно. Признаюсь, я и сам думал: как же полицейский застрелил Йеллера? Возможно, в ту ночь не я один прятал концы в воду; если и так, это произошло без моего участия. Только я не понимаю, каким образом тут замешана Валери. Если честно, не вижу никакой связи.
— Она ведь присутствовала на вечеринке?
— Кто, Валери? Конечно!
— Можете сказать, где она находилась в момент убийства Александра?
— Нет.
— Помните, как мисс Симпсон отреагировала на его гибель?
— Девочка чуть с ума не сошла! Ее жениха хладнокровно убили… Валери обезумела от горя и гнева.
— Вы одобряли их отношения?
— Естественно! Валери казалась немного беспокойной, слишком грустной, но в целом очень славной девушкой. Они с Александром прекрасно друг другу подходили.
— В связи с убийством вашего сына мисс Симпсон ни разу не упомянули. Почему?
Складки на щеках мелко задрожали.
— Сами не догадываетесь? В то время Валери Симпсон считалась знаменитой теннисисткой, а постороннего внимания и без того было достаточно. Дело не в том, нравилась нам девушка или нет, просто не хотелось превращать историю в шоу. Мы старались, чтобы в газеты ничего не просочилось.
