Когда у стаи голодных до сенсаций репортеров кончились вопросы, Болитар проводил Дуэйна в раздевалку и присел на стул рядом с его шкафчиком. Сняв очки, Ричвуд положил их на верхнюю полку.
— Неплохой матч, правда? — спросил теннисист. Майрон кивнул.
— По-моему, такая победа в первую очередь осчастливит «Найк».
— До предоргазменного состояния, — согласился Майрон.
— Во время следующей игры будут показывать новый ролик?
— Угу.
— Четвертьфинал Открытого чемпионата США, — с благоговейным страхом проговорил Ричвуд. — Поверить не могу… Майрон, мы молодцы!
— Дуэйн!
— Да?
— А Валери ведь тебе звонила.
Мускулистая рука замерла на двери шкафчика.
— Что?!
— Она дважды звонила тебе на квартиру. С таксофона, который находится рядом с ее отелем.
— Не понимаю, о чем ты говоришь.
Медленно потянувшись за очками, парень повертел их, потом надел.
— Дуэйн, я хочу тебе помочь.
— Мне помощь не нужна.
— Дуэйн…
— Отстань, мать твою!
— Не могу.
— Слушай, Майрон, лишние переживания мне сейчас совершенно ни к чему, так что хватит!
— Валери умерла, от этого просто так не отмахнешься.
Сняв тенниску, Ричвуд принялся вытирать грудь полотенцем.
— Ее убил сталкер, — буркнул он, — по телевизору говорили. Я здесь ни при чем.
— Зачем она тебе звонила?
Огромные кулаки нервно сжимались и разжимались.
— Ты ведь на меня работаешь?
— Да, верно.
— Тогда оставь эту тему, или уволю!
Болитар медленно повернулся к подопечному.
— Нет.
Дуэйн рухнул на стул и закрыл лицо руками.
— Черт, извини, Майрон! Не хотел так говорить. Это все от перенапряжения! Из-за турнира и мерзкого копа Димонта. Слушай, давай забудем обо всем, и точка! Будто этого разговора и не было.
— Нет.
— Что?
— Зачем она тебе звонила, Дуэйн?
— Ты не слышал?
— Вполуха.
— Оставь эту тему! Дело совсем не в убийстве!
— Тогда зачем она тебе звонила?
Ричвуд встал и демонстративно повернулся спиной к сидящему у шкафчика Майрону.
— Дуэйн!
— Да, Валери мне звонила, — чуть слышно отозвался теннисист, — и что?
— С какой целью?
— Скажем так, мы общались. Очень близко, если понимаешь, о чем я.
— Вы с Валери?… — Не в силах подобрать слов, спортивный агент отчаянно жестикулировал.
Дуэйн медленно кивнул.
— Ничего серьезного. Было-то всего несколько раз.
— Когда это началось?
— Пару месяцев назад.
— Где вы познакомились?
Теннисист в замешательстве взглянул на Майрона.
— На турнире.
— На каком?
— Точно не помню. Кажется, в Нью-Хейвене. Началось и быстро закончилось.
— Так почему ты соврал полиции?
— Сам не догадываешься? — возмутился Дуэйн. — Там же была Ванда! Я очень ее люблю. Да, ошибся, признаю, но делать ей больно не хотелось.
— А мне почему не доверился?
— То есть?
— Несколько минут назад я задал вопрос, что же ты правду не сказал?
— По той же причине.
— Ванды здесь нет.
— Слушай, мне стыдно, понял?
— Стыдно?
— Связь на стороне не повод для гордости.
Болитар взглянул на подопечного. В любимых «рэй-банах» его лицо казалось спокойным и непроницаемым, как у робота. Но что-то было не так. Стыд и раскаяние — это хорошо, но двадцатиоднолетние спортсмены-профессионалы не стесняются рассказывать агентам о своих шалостях. В общем, предлог похвальный, только доверия не внушает.
— Если интрижка закончилась, зачем Валери снова позвонила?
— Не знаю. Опять захотела встретиться. Думаю, в последний раз.
— И ты согласился?
— Нет. Сказал: больше ничего не будет.
— Что еще говорил?
— Ничего.
— А Валери?
— Тоже ничего.
— Точно? Можешь вспомнить хоть что-нибудь?
— Нет.
— Она была расстроена?
— Не знаю, я не почувствовал.
Дверь распахнулась, и в раздевалку потянулись теннисисты, многие из которых поздравляли Дуэйна приторно-фальшивыми голосами. В кулуарах не жалуют восходящих звезд. Когда в суперэлитный клуб под названием «десятка сильнейших» вступает новичок, один из старожилов его покидает. Это не совет директоров, а беспощадная конкуренция: вокруг не друзья, а соперники, даже враги.
Дуэйн внезапно показался таким одиноким…
— Есть хочешь? — спросил Майрон.
— Умираю от голода.
— Что заказать?
— Пиццу. С сыром и острыми колбасками.
— Одевайся, жду тебя у выхода.
