Салли опустила юбку и села.
— Не хочешь?
— Не хочу, — ответил Уилт.
— Может, ты стесняешься? Ты скажи. Я привыкла к стеснительным. Гаскелл тоже…
— Да нет же, — сказал Уилт. — И я не хочу ничего знать про Гаскелла.
— Ты хочешь минет? Хочешь, чтобы я сделала тебе минет? — Она встала с кровати и направилась к Уилту. Он дико посмотрел на нее.
— Не трогайте меня, — закричал он. — Я ничего от вас не хочу.
Салли остановилась, уставившись на него. Она больше не улыбалась.
— Почему? Потому что у тебя маленький? Поэтому?
Уилт отступил поближе к двери.
— Нет, не поэтому.
— Потому что у тебя не хватает мужества следовать своим инстинктам? Потому что ты психический девственник? Потому что ты не мужчина? Потому что ты не способен взять женщину, умеющую думать?
— Думать? — завопил Уилт, разобиженный пред положением, что он не мужчина. — Думать? Это вы-то думаете? Если хотите знать, я предпочту вам эту пластиковую механическую куклу. У нее в мизинце больше сексуальности, чем во всем вашем поганом теле. Когда мне будет нужна шлюха, я ее себе куплю.
— Ах ты, говнюк, — сказала Салли и изо всех сил толкнула его. Уилт полетел в сторону и столкнулся с боксерской грушей. Затем он поскользнулся на железной дороге и кубарем покатился по комнате. Когда он упал на пол у стены, Салли взяла куклу и наклонилась над ним.
* * *
В кухне Ева, покончив с фруктовым салатом, принялась варить кофе. Вечеринка была просто великолепной. Мистер Осева поведал ей все о своей работе в качестве младшего клерка по культурным делам в ЮНЕСКО и о том, насколько ему эта работа нравилась. Ее дважды мимоходом поцеловал сзади в шею доктор Шеймахер, а мужчина в набедренной повязке с ирландскими сырами прижался к ней куда плотнее, чем требовалось для того, чтобы достать кетчуп. И вокруг было так много ужасно умных людей, и все они так откровенно высказывались. Все было так изысканно. Она выпила еще чуточку и оглянулась, чтобы посмотреть, где Генри. Но Генри нигде не было видно.
— Вы не видели Генри? — спросила она раскрасневшуюся Салли, которая как раз вошла в кухню с бутылкой водки в руке.
— Когда я последний раз его видела, он сидел с какой-то куколкой, — ответила Салли, отправляя в; рот ложку фруктового салата. — Ах. Ева, дорогая моя, ты нечто особенное. — Ева зарумянилась.
— Надеюсь, ему весело. Генри не слишком хорош в смысле вечеринок.
— Ева, крошка, признайся. Генри не слишком хорош, и точка.
— Он просто… — начала Ева, но Салли перебила ее поцелуем.
— Ты для него слишком хороша, — сказала она, — поэтому мы должны найти для тебя кого-нибудь совершенно великолепного. — Пока Ева потягивала из своего стакана, Салли подошла к молодому человеку с копной волос, падающих на лоб, лежащему на диване с девушкой и сигаретой во рту.
— Кристофер, радость моя, — сказала она. — Собираюсь украсть тебя на минутку. Хочу, чтобы ты кое-что для меня сделал. Пойди-ка на кухню и подсуетись к женщине с большими сиськами, в ужасной желтой пижаме.
— Господи, ну почему именно я?
— Свет мой, ты же знаешь, ты абсолютно неотразим. И ужасно сексуален. Для меня, крошка, для меня.
Кристофер слез с дивана и направился в кухню, а Салли растянулась рядом с девушкой.
– Кристофер просто душка, — сказал она.
— Он жиголо, — ответила девушка. — Мужчина-проститутка.
— Дорогая, — сказала Салли, — самое время нам, женщинам, поставить их на место.
* * *
На кухне Ева кончила разливать кофе. Она ощущала себя в приятном подпитии.
— Не яадо, — сказала она поспешно.
— Почему?
— Я замужем.
— Так это хорошо.
— Да, но…
— Никаких но, ласточка.
— О!
* * *
Наверху, в комнате для игрушек. Уилт, медленно приходя в себя от воздействия на него объединенных усилий прингшеймовского пунша, водки, нимфоманиакальной хозяйки и угла шкафа, о который он, падая, ударился, — чувствовал, что с ним что-то здорово не так. И не только от того, что у него кружилась голова, на затылке была огромная шишка и вообще он был голый. У него было такое ощущение, будто нечто вроде мышеловки, с ее малосимпатичными атрибутами, или тисков, или голодной устрицы прочно ухватило его за то, что он доселе привык считать наиболее интимной частью своего тела. Уилт открыл глаза и увидел перед собой улыбающееся, слегка распухшее лицо. Он снова закрыл глаза, надеясь, что оно исчезнет, но, когда открыл их, лицо было все там же. Уилт сделал попытку сесть.
