Уик-энд в деревне - страница 4

Собаки оставили людей в покое и затеяли свою семейную игру.

В доме было натоплено. Вероника повесила плащ и сбросила туфли в прихожей. Домашние туфли она надеть не решилась и прошла босиком за хозяином. Они оказались в просторной кухне, которая служила также столовой – в центре стоял обеденный стол, а вокруг стулья с высокими спинками. Она знала толк в мебели и сразу поняла, что все здесь не заводского изготовления, а сделано по заказу. Кафельный пол на кухне оказался удивительно теплым, словно снизу его кто-то подогревал. Она не удержалась и воскликнула:

– Как приятно!

Хозяин поставил рюкзак на табурет, снял кепку и посмотрел на нее вопросительно. Вероника почему-то с радостью отметила, что он не был лысым.

– Пол теплый, как песок на пляже, – объяснила она.

– Такая у нас система отопления…

Он открыл дверь в ванную комнату и быстро заговорил своим хриплым голосом:

– Знакомиться и осматривать дом будем потом. Для начала примите горячий душ. На полках пижамы и полотенца. А это сушильный шкаф. Повесите свое белье и нажмете вот эту кнопку. А я займусь ужином. Сначала для собак, а потом для нас…

Она вошла в ванную. Он захлопнул за ней дверь. Страх вернулся к ней опять. Ни одна душа не знает, что она здесь. Есть ли еще кто-нибудь в доме? Вероятно, есть. Он ведь четко сказал: «Вы можете остаться у нас до утра».

Дожить бы до утра, а там при дневном свете станет полегче. Сейчас ее помоют как Ивасика-Телесика баба-яга, перед тем как зажарить в печке.

Такого оборудования ванной комнаты она не видела, хотя бывала в нескольких домах партийной знати Киева и Москвы. Здесь поражала не роскошь, а удобство. В предбаннике находился шкаф с бельем, сушильный шкаф, лавка из полированного дерева, туалетный столик с тройным зеркалом, еще одно зеркало в полный рост. Одна дверь из предбанника вела в туалет, другая, стеклянная, собственно в ванную. Там была огромная ванна из мрамора, биде, стиральная машина, умывальник с зеркалом и мраморной полкой.

Вероника сбросила мокрую одежду в пластиковый тазик и стала под душ, предварительно установив температуру воды на электронном регуляторе.

«Начнем с тридцати девяти градусов», – решила она, но вода показалась ей холодной. Она двинула регулятор дальше, пока не нашла тот предел, который могла выдержать ее кожа…

Набросив на плечи как шаль большое махровое полотенце, Вероника уселась за туалетный столик и включила фен. Вскоре ее волосы цвета красного золота превратились в пышную пену. На ослепительно белом лице сверкали бирюзой глаза. Красивые губы, слегка припухшие от природы, были ярко алыми без помады, прямой короткий нос, узкий подбородок, лебединая шея. Разве такую можно убить. На это не отважится никакой садист, удовлетворенно отметила Вероника. Она не стала собирать волосы в узел на затылке, что ей также невероятно шло.

Первый муж ей как-то сказал в счастливый начальный период их супружеской жизни, что нет причесок, которые ей не идут. Любая прическа или ее отсутствие только подчеркивают определенную грань ее красоты…

Вероника немного повертелась перед зеркалом в полный рост. Убедилась, что ее фигуре и в тридцать шесть лет может позавидовать двадцатилетняя девушка.

Довольная собой, оделась в мужскую пижаму, других она не нашла, обула комнатные туфли, которые здесь обнаружила, и, закатав рукава, отправилась опять в ванную стирать свое платье и белье.

Когда загудел сушильный шкаф, ей вдруг пришло в голову, что кроме биде она не нашла пока других признаков обитания женщины в этом доме. Биде может использовать и мужчина.

Она собиралась с духом, чтобы покинуть ванную комнату и возвратиться на кухню, но в дверь неожиданно постучали. Вероника вздрогнула и затаилась. Стук повторился и раздался уже знакомый голос:

– Ужин остынет. Мы вас ждем!

Вероника собралась с духом, сняла защелку и молча открыла дверь.

На кухне ее ждал хозяин и две его огромные овчарки. Мужчина был в серых хлопчатобумажных брюках и клетчатой, черное с желтым, фланелевой рубашке. Рукава были закатаны, обнажая крепкие загорелые руки. Лицо тоже было уже загорелым, это сейчас только обнаружила Вероника.