— Я хотела выяснить, почему нам теперь так трудно общаться?
— Неужели тебе не ясно?
Ну вот, она отчасти достигла желаемого. Ей удалось завладеть его вниманием. Но даже сейчас, когда он источал враждебность всеми своими порами, она все равно не могла игнорировать его чары. По сравнению с великолепной мужской агрессией Брюса самоуверенность Макса казалась зазнайством мальчишки-старшеклассника.
— Мы оба взрослые люди. Но даже взрослые иногда совершают ошибки. И я признаю, что ошиблась, отклонив твое предложение…
— Да уж, нужно было быть идиоткой… — Брюс прекрасно понимал, что выглядит раздраженным глупцом, но ничего не мог с собой поделать. Ему хотелось дать себе пинка, но резкие слова уже сорвались с его уст.
Маргарет благодарно кивнула официанту, вновь наполнившему ее бокал, и спросила:
— Ты скучал по мне?
Брюса бросило в жар.
— Сдается, я все-таки предпочитаю разговоры о погоде, — насмешливо произнес он, не без удовольствия отметив, что теперь покраснела его собеседница. — Ну а насчет того, чем я занимался эти две недели, тут ответ прост. — Он перевел дыхание. Его не оставляло неуютное ощущение, что она способна прочесть правду по выражению его лица. — Работал.
— Одна работа и никаких развлечений?
— Что, твой дружок Брюс довольно скучный мальчик? — Похоже, виски уже успело несколько развязать ему язык, но сейчас Брюс был этому только рад. Какого черта он вообще согласился прийти сюда?
— Помнится, не всегда такой уж скучный…
— Как дела у моей бабушки? — резко спросил он.
Официант поставил перед ними восхитительную на вид рыбу, но есть Брюсу решительно не хотелось.
— Прекрасно. Она радуется хорошей погоде и с удовольствием возится в саду, ты же знаешь ее привычки.
— А Кэтти? — Брюс еще пытался перевести беседу в сдержанное светское русло. Ему просто необходимо было сохранять контроль над собой, но с каждой минутой это давалось все труднее. Он невольно поддавался на все провокации соблазнительной чертовки.
— Ну, у Кэтти все замечательно. Ей очень понравилось жить на ранчо. Я ей твержу, что зимой в период ветров там совсем не сладко, но она не верит. Что и говорить, ребенку не место в Нью-Йорке.
Маргарет взялась за вилку и с наслаждением отправила в рот кусочек рыбы. Все силы уходили на то, чтобы сдерживать волнение. Она была вовсе не так не уязвима для сарказма своего собеседника, как давала понять, и радовалась любой секундной передышке.
Ей мучительно хотелось спросить его, зачем он начал обольщать ее там, на ранчо. Была ли она хоть на мгновение желанна ему, или все это было только игрой. Но нет, нельзя раскрываться перед этим человеком. Опустив глаза и нарочито интимно понизив голос, Маргарет вновь пустилась в атаку.
— Глупо, правда? Произносим пустые слова, когда нам так много есть что сказать друг другу.
— Например?
— Например, что за эти две недели я успела забыть, насколько неотразимо ты выглядишь. — Она отложила нож и вилку и посмотрела ему в глаза.
— Что ты задумала? — По ее примеру он тоже отодвинул приборы и в упор уставился на Маргарет. Брюс надеялся, что его лицо не отражает того смятения, что воцарилось в его сердце.
— Ничего, просто разговариваю.
— Разговариваешь?
— Вот именно. Ради этого я и позвонила тебе. Чтобы мы могли поговорить, хотя…
— Хотя — что? — быстро спросил Брюс.
— Хотя сейчас мне в голову приходят идеи более увлекательно провести время, — еле слышно выдохнула Маргарет.
— Правда?
— Правда. Говоря начистоту, я прекрасно могла бы уладить все проблемы с квартирой и банком по телефону. Совсем не нужно лично являться, когда… — Любая могла бы утонуть в бархатистой глубине его глаз, подумала Маргарет.
— Но ты просто не могла устоять перед желанием порадовать взор созерцанием меня?
— Не совсем. И в твоих устах это звучит излишне цинично, если не самовлюбленно, Брюс. Понятно, конечно, что ты такой и есть, но не стоит демонстрировать это столь явно…
Брюс стал смотреть куда-то вдаль, и Маргарет поняла, что он пытается сдержать улыбку. От этого у нее сжалось сердце.
— Циничный, самовлюбленный… Тогда ответь: зачем тебе понадобилось тащиться в Нью-Йорк ради встречи с таким малопривлекательным типом?
