Интересно, дошли ли до бабушки Брюса слухи о том поцелуе? Маргарет едва удержалась, чтобы не спросить, уехал ли ее внук, но подумала, что такой вопрос в любом случае прозвучал бы странно, и на всякий случай решила вообще не упоминать в разговоре его имени. Пусть даже это и может показаться малодушным…
Ребекка Макнот напоминала внука внешне и выглядела достаточно деятельной и энергичной для своих лет. Но в ней не было ни капли его высокомерия.
Маргарет договорилась, что сама привезет Кэтти на ранчо, и с нетерпением ждала этой минуты, так ей хотелось увидеть и дом, и сад, за которым ухаживают несколько садовников…
Вечером, когда она уже искупала и переодела Кэтти, неожиданно раздался звонок. Молодая женщина поспешно открыла дверь, решив, что Ребекка сама приехала за девочкой, сочтя, что так для Маргарет будет удобнее.
Но стоило ей увидеть на пороге знакомую широкоплечую фигуру, как губы сами раздвинулись в улыбке, а из головы улетучились все до единой мысли.
Брюс Макнот! Мужчина, который должен был находиться за сотни миль отсюда. Мужчина, который сумел сделать то, чего не удавалось никому другому, с тех пор как родилась Кэтти, — вывести Маргарет из равновесия, одним мановением пальца разрушить все ее защитные укрепления. Высокий и такой красивый, что просто дух захватывает…
Но именно от подобного сочетания она и бежала как от огня.
— Вы! Что вы здесь делаете? Вы же должны быть в Нью-Йорке!
— Неужели? — Темные брови взлетели вверх, изображая удивление, хотя, конечно, Брюс ждал подобной реакции.
Маргарет и полагалось думать, что он в Нью-Йорке, если она, конечно, успела за это время снова побывать в городе. А что дела вынудят ее съездить туда, Брюс не сомневался. Столь же несомненно было и то, что кто-нибудь непременно заговорит с ней — хотя бы с целью выяснить, что же произошло между молодой женщиной и Брюсом.
Не у Брюса же спрашивать? Во-первых, так не принято поступать, а во-вторых, благодаря стараниям миссис Макнот все считали, что он уехал. Брюс совершенно случайно узнал, что бабушка приложила руку к созданию этого мифа, когда предложил отвезти ее на еженедельную игру в бридж с подругами.
— О, в этом нет необходимости, — ответила она немного смущенно. — Кажется, я упомянула, что ты возвратился в Нью-Йорк, поэтому все удивятся, увидев тебя. Ты же знаешь, девочки задают массу вопросов. Иногда просто бестактных…
— Так «кажется» или «упомянула»?
— Кажется, дорогой. Не могу точно вспомнить. Такая мелочь!
На самом деле то, что Маргарет Элиот полагала, будто его нет поблизости и ей не грозит встретиться с ним на танцах, полностью соответствовало намерениям Брюса. Эффект неожиданности в данном случае был ему только на руку.
Эта женщина бросила ему вызов, кроме того, он хотел ее. Прежде его единственной целью было заполучить «Розовый дом». А для этого он готов был переплатить или уговорить владелицу приобрести другое ранчо. Или построить для нее дом в городе, если ей это больше придется по душе. Денег у него предостаточно.
Потом Брюс познакомился с Маргарет Элиот и некоторое время представлял себя в роли проницательного бизнесмена, изучающего свою потенциальную жертву. Выяснял, насколько долгосрочны планы ее проживания в «Розовом доме», пытался обнаружить слабину, которая обеспечила бы ему наиболее легкий доступ к цели…
Но теперь он уже не мог обманывать себя. Следовало признать: он страстно желает эту женщину. Хочет заполучить ее в свою постель и заниматься с нею любовью. Хочет наблюдать, как ее всегда строгое, непроницаемое лицо расцветет улыбкой под его взглядом подобно цветку, распускающемуся под лучами солнца. Хочет слышать, как она стонет от страсти, видеть, как она извивается на его кровати, отбросив прочь все свои комплексы и внутренние запреты.
Мысль о покупке ранчо временно отошла на задний план, уступив место желанию более сильному и почти непреодолимому. Так что подозрение, светящееся теперь в глазах Маргарет Элиот, не было неожиданностью для Брюса Макнота и уж точно никак не нарушало его планов.
— У меня создалось впечатление, что у вас срочная работа в Нью-Йорке!
