— Осмотрите дом, Джонсон. Он вроде пуст, но следует проверить, — Легит повернулся к Внекстоуну и Харитсу. — Пройдемте в гостиную, господа!
Я видел, как Внекстоун и Харитс проследовали за ним, а полицейский отправился осматривать дом.
— Вы неразумно поступаете, лейтенант, — услышал я голос Внекстоуна. — Вы неправы. Чад не мог этого сделать. Я знаю, что в это время он находился в кабинете. Я не только слышал его, но и видел.
— Вы видели только его руку в кресле. Он мог положить свой пиджак таким образом, что вам показалось, что это он. Вы видели еще какую-нибудь деталь его тела, Харитс?
— Нет, сэр.
— Мисс Доллан закрывала его от вас?
— Да, сэр.
— Я все равно не верю, — упорствовал Внекстоун. — Ведь он разговаривал со мной.
— Она следила за пленкой. Немного тренировки, терпения и выдержки — и все в порядке.
— Извините, я не могу вам поверить.
— Суд поверит. Если бы он был здесь и диктовал письма, то почему магнитофон не записал тот телефонный звонок? Это единственная вещь, которую Винтерз не мог предусмотреть. Вы оба слышали звонок. Магнитофон должен был зафиксировать его, а на пленке его нет. Это доказывает то, что в кабинете в тот вечер производилось воспроизведение записи, а не сама запись.
Я вытер платком вспотевшее лицо. Действительно, я недооценил Легита! Я не думал, что он докопается так быстро.
— У него нет возможности ускользнуть, сэр? — тихо спросил Харитс. — Мне страшно подумать, что он исчезнет безнаказанно.
— Никуда он не ускользнет. Все предусмотрено, и далеко ему не уйти.
Полезные сведения! Мой мозг лихорадочно работал. Вернулся полицейский.
— Внизу никого нет. Наверх подняться?
— Проверь. Я не думаю, что он здесь, а вот она — может быть. Загляни в ее комнату.
Итак, они ищут и Ив! Я тихо оставил свое укрытие и вошел в кабинет Вестал. Я встал за дверью и прислушался. Полицейский поднимался по лестнице. На столе стоял магнитофон Вестал, я взял его, затем тихо открыл дверь и вышел через запасной ход. Я положил магнитофон в машину. Двигатель я не рискнул завести, так как его шум могли услышать в доме. Но от площадки, где стояла машина, дорога имела солидный уклон. Я снял ручной тормоз, и машина тихо покатилась вниз. Когда дом скрылся из виду, я завел двигатель и нажал на газ.
По дороге между скал я ехал со всей осторожностью — мне еще рано было кончать свои счеты с жизнью. Меня еще ждали кое-какие дела. Я доехал до хижины, когда было половина второго. Я поставил машину в кустах за хижиной и попытался открыть дверь, но она была заперта. Я сел под деревом и стал ждать. Я знал, что проиграл бы, предприняв сейчас что-нибудь. К тому же аэропорт и вокзалы закрыты для меня. Но я уже не боялся. Точнее, я уже ни о чем не думал.
Мне следовало сделать две вещи: позаботиться об Ив и о себе. Мне нужно было свести с нею счеты.
Ни одна женщина так меня не обманывала, и я чувствовал какое-то нечеловеческое удовлетворение при мысли, что она будет и последней. После нее не будет другой женщины, но не будет и меня.
Вдруг я увидел ее серую машину. Она ехала быстро. Ив не хотела, чтобы ее любимый ждал. Она поставила машину так, чтобы ее не было видно с дороги, взяла из багажника чемодан и почти бегом направилась к хижине, открыла дверь и вошла.
Я встал. Дневное солнце пекло. Песок под моими ногами накалился. Я тихо подошел к хижине и распахнул дверь.
