Итак, он задерживается в имении. Вначале, когда он услышал просьбу, чтобы все они остались на месяц, он подумал: не пригласить ли Бланш с родителями погостить в Примроуз-Парке? Но идея умерла, прежде чем окончательно сложилась. Как он мог пригласить их в дом, который ему не принадлежит? И можно ли было приглашать кого-либо на семейное собрание, где не присутствовал никто из посторонних? Это было бы возможно, если бы они с Бланш были помолвлены. Но этого пока не произошло.
К тому времени как он вернется в Лондон, думал Дэниел, она уже покинет город. Ему придется узнавать, куда ее увезли на лето, и следовать за ней, если он хочет объявить о своих намерениях. Или ему придется ждать до следующего года и надеяться, что она не увлечется кем-то другим.
У него было неспокойно на сердце, когда он искал тихую гавань, где его не могли бы найти, пока все не оправятся от волнения и возбуждения, вызванных чтением завещания. Зимний сад мог стать именно таким местом, считал он, осторожно открывая дверь и входя внутрь. Да, он был прав. Здесь никого не было. Дэниел тихо прикрыл за собой дверь. Он насладится часом уединения. Часом, который мог бы провести с Бланш, если бы не уехал из Лондона. Он тихонько выругался. Затем Дэниел услышал голос и понял, что он здесь не один. И если бы можно было назвать одного обитателя дома, которого ему меньше всего хотелось видеть в этот момент, это оказалась бы именно та персона, которая заговорила с ним.
– Я должна была догадаться, что ты первым меня найдешь, – заявила она. – Да, я здесь. Начинай свою речь.
Сначала Джулии не было видно. Затем одна из задернутых штор отодвинулась, и она спустила ноги с подоконника, обнажая колени, что не пристало молодой леди. Он тут же почувствовал раздражение.
– Что ты имеешь в виду? – поинтересовался граф.
– Конечно, этот пряник, – ответила Джулия.
Тон ее голоса был далек от приятного. Но справедливости ради Дэниел должен был признать, что она, как и он, искала уединения. – Прекрасный дом, построенный еще в прошлом веке, со всей его ценнейшей коллекцией произведений искусства, обстановкой и прочим убранством. Большой очаровательный парк. Процветающие фермы и стабильная рента. Имение было бы алмазом в твоей короне, ты не находишь, Дэниел? Но к этому прилагаюсь я как неотъемлемая и неделимая часть. Маленькая неприятность.
Ему следовало улыбнуться, но неожиданно для себя Дэниел рассердился.
– Маленькая? – переспросил он, стараясь владеть своим голосом и придавая ему ледяной тон. – Я мог бы использовать другое прилагательное, Джулия. К тому же я полагаю, что моя корона уже достаточно усыпана алмазами.
Дэниел был рад, что отчитал ее. Она сидела и пристально смотрела на него. Джулия никогда не умела контролировать свои чувства. А контроль над эмоциями, как он считал, является неотъемлемым качеством леди. Даже такой, как она.
– Твой выбор не так уж велик, как ты представляешь, кузина, – продолжал Дэниел. – Но полагаю, тебе все же будет легче выбрать из четырех претендентов, чем из пяти. Я не принимаю участия в состязании.
Она поджала губы и взглянула на него, прищурившись.
– Это не очень-то милосердно. – Ее голос вибрировал от негодования. – Это означает, что мы лишимся твоего общества, да, Дэниел? Я, во всяком случае, буду в отчаянии.
Молодой граф и сам не понимал, почему они так ненавидели друг друга и когда это началось. Будучи ребенком, она была ужасно шумной и непослушной. Но это не могло вызвать у него такую ненависть. Он ведь не испытывал такой же ненависти к другам своим младшим кузенам и кузинам, которые временами столь же раздражали его, – по крайней мере к мальчикам. Однако это не та проблема, чтобы решать ее в данный момент.
– Я могу помочь тебе сузить круг потенциальных женихов еще больше, если, конечно, ты захочешь прислушаться к моим советам, – предложил Дэниел.
Он ожидал, что его откровенно попросят отправиться куда подальше, но Джулия улыбнулась. Ехидно улыбнулась. Она положила ладони на подоконник по обе стороны от себя и наклонилась вперед, демонстрируя явную готовность его выслушать.
