В США нет федерального уголовного кодекса в его общепринятом понимании.
Актом Конгресса от 25 июня 1948 г. основная часть ранее действовавшего законодательства была, как сказано в нем, «пересмотрена, кодифицирована» и включена в форме закона в раздел 18 Свода законов США «Преступления и уголовный процесс». Часть I этого раздела («Преступления») насчитывает 86 глав, хотя номер последней главы – 123: остальные главы пропущены. Формально она не имеет ни Общей, ни Особенной части. Фактически же первая глава («Общие положения») – мини-Общая часть, так как она состоит всего лишь из 22 статей, большинство из которых содержат определения используемых в указанном разделе терминов. Кроме того, три статьи (§ 2, 3 и 4) посвящены институту соучастия, а одна (§ 17) – невменяемости. Остальные главы расположены в алфавитном порядке. Поэтому в начале оказались статьи об ответственности за посягательства на животных и растения (гл. 3), в середине – об убийстве (гл. 51), а в конце – об ответственности за терроризм (гл. 113В), измену (гл. 115) и военные преступления (гл. 118).
Однако далеко не все уголовно-правовые нормы, даже общего характера, собраны в ч. I раздела 18 Свода законов. Есть они в ч. II этого раздела, где рассматриваются вопросы наказаний (пробации, штрафа и тюремного заключения – гл. 227, а также смертной казни – гл. 228)[29] и разбросаны почти по всем остальным 49 разделам СЗ США. Их – около 3000. Столь огромное количество уголовно-правовых положений – результат казуистики, описательного характера норм, наличия устаревших и даже архаичных положений и в целом – неупорядоченности законодательства. Так, например, насчитывалось более 130 статей, относящихся к краже и мошенничеству, около 90 – к подделке и подлогу и т. п. Более 70 терминов использовалось при описании субъективной стороны преступления, что в значительной степени явилось следствием отсутствия общего определения вины и ее форм. Отмеченные и другие недостатки федерального уголовного законодательства дали основание американским ученым подвергнуть его уничтожающей критике. Одни (Браун и Шварц) отмечали, что оно находится в «хаотичном состоянии», другие (Зиглер) – что оно является «фактически непригодным для использования и, несомненно, несправедливым». Конечно, такое состояние законодательства не могло не вызвать озабоченности властей. Было предпринято несколько попыток его реформирования, но все они оказались безуспешными.
Вместе с тем было сделано несколько важных шагов на пути к реформированию законодательства. В 1984 г. администрация Р. Рейгана провела через Конгресс так называемый Комплексный закон о контроле над преступностью, который в духе жесткой уголовной политики предусматривает меры борьбы с опасными преступниками и рецидивистами, регулирует другие вопросы. Часть этого акта – Закон о реформе наказаний, на основании которого была создана комиссия по наказаниям. Она разработала «Основные направления по назначению наказаний», опубликованные в форме «руководств», которые были призваны устранить разнобой в назначении наказаний за федеральные преступления[30]. В 1994 г. был принят Закон о борьбе с насильственной преступностью, который газетой «Нью-Йорк Таймс» охарактеризован как самый репрессивный в современной истории США: он увеличил число случаев применения смертной казни до 60.
Большую роль в регулировании уголовно-правовых отношений на федеральном уровне играют подзаконные акты, издаваемые президентом, министерствами и ведомствами федерального правительства. Как правило, эти акты детализируют, конкретизируют нормы федеральных законов. Но иногда и сами они устанавливают уголовную ответственность за те или иные деяния. Так, согласно исполнительному приказу бывшего президента Р. Рейгана от 1986 г., изданному в рамках реализации экономических санкций против Ливии, те американцы, которые не покинули территорию этой страны к указанному сроку, могли быть подвергнуты тюремному заключению сроком до 10 лет и штрафу в размере до 50 тыс. долл. Говоря о значении подзаконных актов (федеральных и штатов), американские профессора Прайс и Битнер отмечают, что «они оказывают более непосредственное влияние на жизнь большинства из нас, чем законы, принимаемые коллегиально».
