— Сейчас рабочее время, — попробовал продемонстрировать служебное рвение В. В. Иванов.
— Какое совпадение, у меня тоже, Народу у вас маловато, кризис, наверное, злобствует, проклятый. Уделите, Христа ради, пару минут, тем более с разрешения Павла Петровича, а? — разозлился Леонидов.
Иванов неохотно оторвался от монитора, и наконец Леонидов увидел его глаза, похожие на два ледяных айсберга.
— Пройдемте в мой кабинет.
Алексей двинулся вслед за его необъятной спиной в сторону боковой двери, очевидно ведущей в служебные помещения.
Боковая дверь оказалась входом в хитрое сплетение кабинетов, кабинетиков, кабинетищ и подсобных закутков. Узкий, как кишка, белый коридор протолкнул капитана уголовного розыска и управляющего в маленькую комнатку стандартного в этом заведении белого цвета. Из мебели в ней содержались только стол, два кресла, компьютер, монитор, два телефона. Управляющий сел за стол и снова сразу же уставился в монитор; Леонидову досталось одно из кресел.
— Я вам представился. Могу поинтересоваться вашим именем?
— Валерий Валентинович Иванов. Управляющий торговым залом.
Наверное, он был глубоко уверен, что все остальные в этом мире читать не умеют.
— Очень, очень приятно. Кстати, а менеджер Иванов А. А. ваш однофамилец?
— Двоюродный брат.
— Надо же. А еще какие-нибудь ваши родственники здесь работают?
— Это имеет какое-то отношение к вашему делу?
— Я пока еще сам не знаю, что имеет отношение к нашему делу, а что нет, поэтому надеюсь получить ответы на все свои вопросы.
— Пожалуйста. Моя жена работает в торговом зале продавцом.
— У вас семейный подряд?
— Я предпочитаю людей, которым могу доверять.
— Значит, у фирмы «Алексер» есть тайны?
— Коммерческие тайны есть у любой фирмы. Моя жена может рассказать их только мне, а чужая — абсолютно постороннему человеку.
— Логично, а главное, что деньги из семьи не уходят. Бухгалтер фирмы вам, случайно, дядей-тетей не приходится?
— Бухгалтера нанимал Серебряков. — Эмоции у господина управляющего явно отсутствовали. Видимо, он здорово понаторел в битвах за материальное благополучие своей семьи.
— Остальных сотрудников, я так понимаю, нанимали вы?
— Да, это входит в мои обязанности. Когда меня назначили директором, я привел свою команду.
— Предварительно уволив тех, кто здесь до нее работал?
— Мне предоставили полную свободу действий. Думаю, это обоснованно и я оправдал доверие руководства.
— И много людей вы уволили, оправдывая это доверие?"
— Всего-навсего семь.
— Прекрасно! А вам не кажется, что по отношению даже к одному человеку слово «всего» звучит как-то не очень гигиенично? Всего семь слегка покалеченных жизней во имя высокой цели. Видимо, цель у вас достаточно высокая, чтобы стоило одним махом увольнять столько людей? А на дворе кризис, вы представляете, что значит сейчас найти работу? А если у кого-то детей кормить нечем или больные родители на иждивении? Приказ об увольнении подписывал Серебряков? Кто разговаривал с этими людьми в их последний рабочий день? — Леонидов едва сдерживал себя.
— За это не убивают.
— Знаете вы, за что убивают! За два рубля могут убить, когда на водку не хватает. И когда козлом назовешь, могут нож в живот засадить.
— Мы интеллигентные люди, и я не думаю…
— Если интеллигентные люди, значит, этим можно воспользоваться и выкинуть их на улицу, не боясь, что кто-нибудь затаит злобу, так, что ли? А теперь представьте, что среди них нашелся человек, который прощать не умеет и несправедливость воспринимает болезненно, причем больше в отношении других, чем себя. Может эта личность задумать и исполнить убийство, да так, что сроду не догадаешься, кто и за что? Спите вы спокойно, Валерий Валентинович?
— Я не разделяю ваших опасений.
— Это потому, что стреляли в Серебрякова, а не в вас? А может, у этой личности списочек составлен и вы под вторым номером?
— Ваша задача, как милиции, защищать граждан, а не запугивать их.
— Правильно вы понимаете мою задачу, и я, к сожалению, не могу вам возразить, поэтому дайте мне список уволенных сотрудников и я пойду проверять их алиби. Есть у вас такой список, Валерий Валентинович?
