Бедненькая Хемингуэй, вот вернулась твоя хозяйка и сейчас даст тебе хотя бы холодного пюре. Крошечка моя.
Какие смешные у тебя ушки, если вывернуть их наизнанку. Твое здоровье.
6
— Черт, у тебя же температура, — сказала Моника. — И высокая. Вызвать врача?
— Нет.
— Доктора Хансона. Он нормальный. Он даст больничный.
— Я и так на больничном.
— А, ну да. Но он что-нибудь выпишет.
— Нет, спасибо.
— Ну давай я хотя бы схожу в магазин.
— У меня нет денег.
— Я куплю яиц. Тебе надо что-то поесть.
— Желудок ни к черту.
— Яйца всмятку с рисом и сливки. Все моментально пройдет. Ну-ка, гляди сюда!
— Ого, ты тратишься на «Джонни Уокер»? «Блэк лейбл», ну ты даешь!
— Это не «Блэк лейбл», дорогуша, это «Лесная звездочка». Друган Данне. Но на вкус почти как настоящее виски; будешь?
— Ты моя Флоренс Найтингейл. Никакой другой врач мне не нужен.
— Она была не врачом, а всего лишь несчастной медсестрой.
— Твое здоровье!
— Твое здоровье.
— Ты моя самая-самая лучшая подруга. Как хорошо, что у тебя в тот раз ничего не вышло.
— Что?
— Суицидальная тенденция.
— Да, черт возьми! Никогда не переезжай в Карлстад! За Эрнсберг!
— За Эрнсберг!
— Это почту принесли? Сходить?
— Спасибо.
— Слушай, тебе прислали деньги по больничному. Хочешь, я схожу получу их за тебя? Правда, я могу сходить, только если ты дашь мне твое удостоверение. И яиц куплю. Нет, погоди, а почему тут так мало?
— Как-то у них сломался компьютер, и они прислали больше, чем надо. Так что теперь вычитают задним числом.
— Но они не имеют права, позвони и разберись! Ну ладно, все равно схожу.
И Моника уходит, но почти сразу же возвращается, раздраженная, в кулаке у нее бланк.
— А заполнять кто будет? Тут еще нужна подпись свидетеля.
И она вписывает туда свое имя, а Моника втискивает подпись и адрес своей двоюродной сестры. Потом снова убегает и возвращается только спустя некоторое время. Она приносит яйца. Помахивает купюрами.
— Я должна забрать свои пятьсот, сорри. Но останется совсем немного; как же ты заплатишь за квартиру? Придется тебе, наверно, все равно звонить маме. Или в социалку.
— Ничего, что-нибудь придумаю. Спасибо за виски.
— Можешь оставить бутылку себе. По старой дружбе. Мне пора. Береги себя, выглядишь ты не ахти, дорогуша. Чао!
7
Вот! Вот иду я!
Пути мои неисповедимы. Но смотрите-ка, в моей руке ключи в Рай!
Я иду! Вы не знаете, кто я такая, дни слишком тесны для меня, а на бланки мне наплевать, и на все остальное, что понарошку… ДЕНЬГИ! Можно подумать, что все ваше накопительство и расчет и есть действительность ха-ха, говорю я.
Дамы и господа, я открою вам истину. Я всегда хотела невозможного. Мне никогда не было скучно, чуть что, все сразу чешется, я не из тех покорных, что сидят, приклеенные к поверхности, нет, мне нужен настоящий поток, а не эта невозможная выцветшая односторонняя обыденная жизнь. Мне нужен ветер, стук копыт. Дайте мне их, потому что иначе я не выдержу, я не могу ждать, я не такая, как вы, я не вынесу, не переживу медленной рыси, вакуума, удушья будней, я не могу участвовать в этой грязной сделке, в этом потреблении и соглашательстве; потому что я большая, и я свечусь!
В красном с золотом платье, с крестильным сердечком на шее шагаю я. Я настоящая Хрустальная люстра. Я хочу сказать, что мне плевать на ваши возражения. Все (Time Lapse) Как-нибудь (Time Lapse) Образуется! Я беру свои Ключи, подхожу к двери и открываю. Вперед! Прошу вас! Никаких резиновых перчаток. Я плыву в своем золотом облачении. Привет тебе, квартира. Ты должна быть рада, что я пришла, настало время любоваться мной, не стесняйтесь, ведь я ради вас отдала свою плоть и кровь.
Я скажу вам, сэр, я единственная в своем роде. У меня есть интеллект. Иметь его неплохо — примерно, как выставленную на полке корзину с блестящими фарфоровыми фруктами.
Сэр, я знаю почти все, я могу сделать все, что угодно!
Вот только спать хочется. I need sleep, you see.[12] Ich brauche schlaf![13]
Послушайте, я нашла вашу избушку в лесу, нашла кашу и постель. О, какая здесь малюсенькая берложка, все пастельных цветов, как много мягких игрушек, их все больше и больше, можно подумать, что они действительно размножаются, невинные созданьица с пустыми глазами, такие доверчивые, что хочется свернуть им шею, нет-нет, простите, вы падаете все на меня, как гладкие зрелые плоды, и совсем незлые. Теперь потянем за веревочку, и зазвучит грустная песенка, грустный мишка косит глазами, сюда ли я собиралась, сюда ли направлялась?
