Говорят, нет ничего коварнее весеннего льда.
Это правда. Среди ночи льдину, на которой ночевали гуси, ветром прибило к берегу. И так случилось, что поблизости охотился лис Смирре из монастырского парка на восточном берегу озера. Он еще с вечера заметил стаю гусей, но даже и мечтать не мог до них добраться. И вдруг – такая удача! Он немедленно перебежал на льдину и пополз к стае.
Смирре уже почти подобрался к крайнему гусю, но поскользнулся и царапнул когтями по льду. Этого хватило, чтобы гуси проснулись, загоготали и захлопали крыльями. Но взлететь успели не все – Смирре бросился вперед, точно им выстрелили из рогатки, ухватил крайнего гуся за крыло и побежал к земле.
Но в эту ночь гуси были не одиноки. С ними был человек. Маленький, но человек. И этот маленький человек тоже проснулся. Как он мог не проснуться! Белый, как и все, захлопал своими огромными крыльями, мальчик выпал на лед и ничего не мог понять спросонья, пока не увидел небольшую коротконогую собаку. Она бежала по льду и тащила за собой гуся.
Мальчик, недолго думая, помчался за ней. Собачонка схватила не кого-нибудь, а саму предводительницу стаи, Акку с Кебнекайсе.
Он слышал, конечно, как Белый загоготал ему вслед:
– Куда? Куда? Берегись! Тумметот! Берегись!
Что значит – берегись? Не пугаться же ему такой шавки!
Бедная гусыня, которую лис волочил по льду, услышала стук деревянных башмачков, кое-как извернулась и не поверила своим глазам. «Неужели этот лягушонок собирается отбить меня у лиса?..» В горле у нее что-то заклокотало. Можно было подумать, что она, несмотря на весь ужас своего положения, засмеялась.
«Для начала наверняка провалится в какую-нибудь трещину», – подумала бедная гусыня.
Но ошиблась. Несмотря на темноту, мальчик прекрасно видел все трещины и полыньи. Он отважно перепрыгивал их, лавировал, обегал промоины и мчался дальше. Оказывается, ко всему прочему, гном наградил его и ночным зрением. Всем известно, что гномы прекрасно видят в темноте. Даже лучше, чем кошки. И он тоже видел все как днем – и озеро, и сосны, и собачонку с Аккой в зубах.
Смирре уже был на берегу. Он, пыхтя, взбирался с тяжелой ношей по откосу и вдруг услышал тоненький голосок:
– Брось Акку, жулик!
Лис не понял, кто его окликнул, но на всякий случай заработал лапами еще быстрее.
Сразу за соснами начинался буковый лес. Мальчик преследовал лиса, даже не думая, что ему грозит какая-то опасность. Он был очень обижен ледяным приемом диких, и ему больше всего хотелось доказать этим задавакам, что не зря человека считают венцом творения.
– Отпусти Акку, ты, паршивый пес! – кричал он. – Отпусти, иначе получишь взбучку! Вот погоди, расскажу твоему хозяину!
Только сейчас лис понял, что его приняли за бродячую собаку, и чуть не выронил гусыню от возмущения.
Смирре слыл знаменитым охотником. Он не довольствовался обычной лисьей добычей – полевыми мышами и крысами. Он забредал и на фермы, где ему время от времени удавалось поживиться курицей или гусем. Его боялись во всей округе. А тут кто-то называет его паршивым псом!
Мальчик бежал очень быстро. Столетние буки будто падали ему навстречу. Он настиг лиса и вцепился ему в хвост.
– Не хочешь отдать добром, отдашь силой! – крикнул он.
Он крепко держался за хвост, но где ему было тягаться с лисом Смирре! Тот тащил его за собой по земле в урагане сухих листьев.
Лис не сразу сообразил, что противник до смешного мал и совершенно не опасен. А когда увидел, остановился, положил гусыню на землю, придавил передними лапами и уже собирался перекусить ей горло, но решил сначала позабавиться.
– Расскажешь хозяину? Что ж, беги к нему поскорей и передай: гуся я загрыз и съел! – пролаял он.
