Она разбила над сковородой яйцо.
— Я думал, у вас целый штат!
— Штат чего? — Она разбила второе яйцо, а затем и то, на которое он посмотрел. — Вы думали, что здесь будут горничные, повар, швейцар? — Эбби весело рассмеялась и, тряхнув волосами, сосредоточилась на готовке. — И кто же вас заставил так думать?
Он машинально включил диктофон.
— Рокуэлл был богат, вы его наследница. Большинство женщин в вашем положении имели бы одну, а то и двух служанок.
Она стояла спиной к нему, так что он не видел ее лица.
— Я не очень люблю, когда вокруг меня люди. Большую часть времени я провожу здесь. Было бы безумием, если бы кто-то за меня убирал.
— А до смерти вашего мужа у вас не было прислуги?
— Здесь не было — в Чикаго. — Она выключила огонь под сковородой. — Это было до и сразу же после рождения Бена. Мы жили в доме его матери. У нее был полный штат прислуги. Чак много путешествовал, и мы еще по-настоящему не были семьей, поэтому не решили, где поселиться.
— Его мать… Она вас не одобряла?
Эбби, не дрогнув, поставила перед ним тарелку:
— Кто вам это сказал?
— До меня доходили слухи. Это часть моей профессии. Нелегко, наверное, было жить в доме Дженис Рокуэлл, когда она не одобряла ваш брак?
— Думаю, несправедливо говорить, что она не одобряла. — Эбби снова принялась за кофе, тщательно подбирая слова. — Она была предана Чаку. Вы, вероятно, знаете, что после смерти мужа она воспитывала его одна. Чаку тогда было только семь лет. Нелегко воспитывать детей без поддержки.
— Вам это хорошо известно.
Она задержала на нем ровный взгляд:
— Да, известно. Во всяком случае, Дженис всячески опекала Чака. Он был динамичным человеком, привлекательным для женщин. А вокруг автогонщиков всегда формируются группки фанаток.
— Вы не были фанаткой?
— Я никогда не посещала гонки. Мы всегда путешествовали, играли в клубах и тому подобное. Я даже не знала, кто такой Чак, пока мы не встретились в первый раз.
— В это трудно поверить.
Она разлила кофе в чашки на стойке:
— Дженис тоже так считала.
— И обижалась на вас?
Эбби сделала успокоительный глоток кофе:
— В ваши обязанности что, входит вкладывать слова мне в рот?
Ее не так-то легко было выбить из седла. Ему казалось, что все ее ответы заготовлены заранее.
— Нет. Продолжайте.
— Дженис не обижалась лично на меня. Думаю, она ревновала бы Чака к любой женщине, отнявшей у нее сына. Но, так или иначе, мы с Чаком прожили хорошую жизнь!
Пока он не собирался развивать эту тему.
— Почему вы не рассказываете, как вы встретились с Чаком?
Это было легко. Об этом она могла рассказывать кому угодно и сколько угодно.
— Наша семья выступала с концертом в Майами. Мои родители написали небольшую комедию и несколько песенок. Мы с сестрами репетировали свои песенки под популярную тогда молодежную музыку. Боже, а какие на нас были костюмы… — Рассмеявшись, Эбби взялась за уборку кухни, продолжая свой рассказ. — Но это был наш семейный бизнес! Я всегда считала, что главную роль в ансамбле играет Шантел. Она у нас была ошеломляющей и, хотя не обладала диапазоном Мадди, умела подать песню! Проходившие гонки привлекли в город механиков, водителей, поклонниц и спонсоров. Наш зал всегда был набит до отказа!
Дилан следил, как Эбби с улыбкой суетится на кухне, предаваясь приятным воспоминаниям.
— Популярность нашего ансамбля выросла так, что каждую ночь нам приходилось отбивать от поклонников нашу Шантел! Однажды поздним вечером к нам в дом заявился Чак с Бредом Биллинджером.
— Биллинджер теперь не участвует в гонках?
— Да, он бросил это дело после гибели Чака. Они дружили. Очень крепко дружили. Я с ним не виделась несколько лет, но на день рождения и каждое Рождество он присылает мальчикам подарки. В тот вечер они устроили пирушку у нас дома. Много шумели, безобразничали почти до середины ночи. Работая в клубах, мы привыкли к такой жизни, ночным застольям, шуму, гаму, выпивкам, ну да что я вам рассказываю, будто вы сами не знаете, как это бывает!
— Могу представить!
— Мы всегда держались втроем, я присматривала за сестрами, поскольку Шантел имела обыкновение хватить лишнего, а Мадди была готова удрать с первым встречным, болтавшимся за кулисами! Поэтому я наклонялась к микрофону и отпускала какую-нибудь шутку, что-нибудь о следующем номере, который обещает быть таким опасным, что нам нужна полная тишина. На нас не обращали особого внимания, но мы продолжали. Затем мы исполняли «Где-то…» из «Вестсайдской истории». Ну, вы же знаете, о чем я?
