Он вынул из чемодана бритвенный прибор.
— Что вы имеете в виду?
— Мне не хотелось бы, чтобы вы вовлекали их в ваш проект, расспрашивали об отце.
Положив бритвенный прибор на туалетный столик, он повернулся к ней. Мягкая. Эта женщина выглядела мягкой, как масло, и голос у нее был такой же, но он чувствовал, что она может выпустить когти, если что-то будет угрожать ее детям. Что ж, это вполне справедливо.
— Я об этом даже и не помышлял. Хотя бы потому, что они еще малы, чтобы многое помнить.
Вас ждет удивление, подумала она, но кивнула.
— Тогда мы понимаем друг друга.
— Вовсе нет… Миссис Рокуэлл…
Ей было безразлично, как он на нее смотрит. Это был взгляд человека, вторгшегося в чужие владения. Что от нее останется, когда он закончит свою работу? Но она вступила в игру и согласилась с ее правилами!
— Кто-нибудь из мальчиков даст вам знать, когда они будут готовы к обеду.
Закрыв дверь и оглядев коридор, она ощутила холод, такой холод, что поежилась и потерла руки. Ей захотелось позвонить родителям и услышать их утешающие голоса. Или язвительный голос Шантел. Спускаясь по лестнице, она провела рукой по волосам. Можно позвонить Мадди и выслушать ее бодрые рассуждения о жизни. Трейсу она позвонить не могла. Старший брат колесит по Европе и Африке и сейчас находится бог знает где.
Она не может позвонить никому из них, напомнила себе Эбби, возвращаясь на кухню. Она уже много лет живет одна, причем по собственному выбору. Они придут, любой из них придет, стоит ей только намекнуть, что она в них нуждается. Поэтому звонить она не может. Она уже не средняя из троицы. Она Эбби Рокуэлл, самостоятельная личность, мать двоих сыновей. Она должна заботиться о них, обеспечивать, воспитывать их. И, видит бог, она сделает все, чтобы им досталась часть отцовского наследства.
Вынув овощи из контейнера, она принялась готовить салат, который вызовет неудовольствие обоих сыновей.
Когда животные были накормлены, а руки и лица неохотно вымыты, Эбби выключила огонь под кастрюлей с чили.
— Крис, поднимись к мистеру Кросби и скажи ему, что обед готов.
— Я сделаю это! — быстро предложил Бен, что никак не соответствовало его характеру.
Эбби остановила сына вопрошающим взглядом, на что он недовольно проворчал: — Мне все равно нужно кое-что взять наверху!
— Хорошо, спасибо. Только не задерживайся. Все уже готово.
— А я тоже буду есть грибы? — спросил Крис, забираясь на табурет.
— Нет, грибы вы есть не будете.
— А ты их вынешь?
— Да.
— Если я съем хоть один, я умру!
— Понятно, — ответила Эбби, увидев входящих Дилана и Бена. — Проходите и садитесь, сейчас я все положу. — Двигаясь автоматически, она поставила перед каждым прибором свою салатницу.
— Я не хочу салат! — заявил Бен, забираясь на табурет.
— Зато его хочет твой организм! — Она добавила зелени для украшения. — Смотри, Крис, тут нет ни одного грибка!
— Если есть, я бы предпочел…
— Да, да, я поняла, — ответила Эбби и поставила перед Диланом третью салатницу. — Простите, мне очень жаль!
Дилан усмехнулся. Салат она нарезала так же искусно, как управлялась со своими двумя сорванцами.
— Предполагаю, что меня используют в качестве затравки!
— Приходится!
Дилан взял пузатую бутылку и лениво встряхнул ее:
— Думаю, мы можем немного выпить?
Наконец Эбби села и начала есть. Крис без умолку трещал с набитым ртом, а Бен краем глаза наблюдал за Диланом.
Странно, думала Эбби, следя за сыном. Осторожен? Обижен? Бен не был самым открытым ребенком, но все же… Вдруг она вспомнила, что Дилан сидит на месте Чака. Правда, тому не часто удавалось сидеть за семейным столом, да и было это так давно. Неужели Бен запомнил? Ведь Чак обедал вместе с Беном не более трех раз! Тогда почему он так напряжен? Эбби почувствовала, как Бен локтем подтолкнул ее под ребра, и подмигнула ему. Сын отодвинул свою салатницу.
— Я уже почти все съел! — доложил он.
Эбби потянулась за ложкой, чтобы разложить по тарелкам чили.
— Я могу раздать сам! — заявил Бен.
Эбби все же решила сама заняться чили, но внезапно перехватила взгляд Дилана, брошенный ей поверх головы мальчика. Тогда она предоставила тому право раскладывать чили, а сама, недовольная собой, опустилась на табурет.
