- Пожалуй, лучше всего замок просматривается с Вороньего холма.
- Прекрасно. Необходимо, чтобы каждый день в девять часов ты появлялся там верхом на лошади.
- Ясно. В девять часов, верхом на лошади, - повторился капитан.
- Если ты увидишь в этом окне одну свечу, это означает, что по какой-то причине я вынужден отложить осуществление нашего плана на день или на два.
- Понятно. А если их будет две?
- Значит, все отменяется.
- Какого черта! А как же сто золотых экю?.. У моих людей отличный аппетит и жуткая жажда...
- Обещанная сумма все равно будет ваша. Вы получите свои сто экю.
- Вы говорите как царь Соломон, мудрейший из мудрых...
- Но если ты увидишь в окне три свечи, добавь по кружке вина своим людям и дай двойную порцию фуража лошадям: это означает, что выступление намечено назавтра. Идет?
- Как скажете, ваша милость.
- А! Вот что еще! Я не люблю, когда зря бренчат шпагами. Если похищение удастся - не затевайте никакой драки, и если не будет сопротивления - никакой стрельбы!
Недовольная гримаса появилась на лице капитана:
- Вы портите все удовольствие, господин граф... Мы что: мы в Моравии сжигаем монастыри, в Пфальце - деревни, в Венгрии - замки, и это греет и забавляет солдата...
- Таково мое условие - избегать лишних неприятностей... Один раз и ты мог бы отступить от своих правил? Не так ли?
- Ради вас, ваша светлость, я готов взять грех на душу. Ладно, мы не станем ничего жечь...
- А вообще-то, кто знает как будут разворачиваться события... Есть здесь один дворянин, задиристый, как молодой петушок... У него, разумеется, есть слуги, друзья... Если он возьмется за шпагу, возможно, что опасной стычки не миновать.
- Тем лучше! Будем драться!
- Тебе придется захватить замок и обезоружить дворню. Мои люди будут конвоировать девушку.
- После того, как мы похитим ее?
- Разумеется. Кстати, позаботьтесь о том, чтобы сохранить её невинность.
- А потом?
- Потом, капитан Якобус, тебе будет позволено пропивать и проедать твои сто золотых экю. Пусть твои люди от души повеселятся.
- Конечно. Приятно, граф, что вы это понимаете. А теперь давайте позаботимся о будущих покойниках.
- Что ты имеешь в виду?
- Я прошу по десять экю за каждого из них. Будут вдовы и сироты, господин граф. Особенно вдовы - они всегда рыдают - и не только от горя, но и от страха остаться в нищете... Надо им помочь!.. И кроме того, покойник для меня означает ещё и то, что в моей команде стало одним солдатом меньше.
- Ты получишь по десять экю за каждого погибшего бойца.
- За такую цену, господин граф, вся команда целиком ваша. Исключая меня, конечно.
Г-н де Паппенхейм пожал руку собеседнику, и капитан Якобус удалился в сопровождении оруженосца, несущего факел.
И уже вдогонку капитану граф сказал:
- Вы оба вошли через куртинную лестницу. Выходите через караульную дверь - излишняя осторожность не повредит.
В следующее мгновение капитан Якобус и оруженосец исчезли в черном проеме винтовой лестницы.
Арман-Луи тем временем продолжал наблюдение за замком. Однако едва заметная дверь у подножия разрушенной стены больше не открывалась, и не было ни малейшего признака какого-либо движения рядом с ней. Но в светящемся все ещё окне графа, казалось беспрестанно метались две черные тени. Внезапно свет погас. Арман-Луи замер, мысленно подсчитывая количество ступеней, которые должны были пройти неизвестные визитеры графа де Паппенхейма от его комнаты до того места у полузасыпанного защитного рва, где с минуты на минуту он рассчитывал их увидеть. По времени он уже дважды мысленно сам прошел по лестнице. Но у выхода так никто и не появился.
С той стороны башни замка, где недавно светилось окно г-на де Паппенхейма, был мрак.
- Как странно! - прошептал Арман-Луи.
Он собирался было выйти из своего укрытия, как вдруг ему показалось, будто за купами высоких деревьев он различил звук треснувшей сухой ветки, на которую кто-то наступил; этот звук был знаком Арману-Луи, привыкшему бродить по лесам не только днем, но и под светом звезд, когда чувства улавливают все звуки. Он прислушался: такой же звук, только дальше, раздался снова.
