Густав-Адольф приказа Арнольду де Брае привести к нему капитана этой роты.
- Ваше имя? - спросил король.
- У меня их несколько, в зависимости от того, в какой стране я нахожусь. В Стране Басков я капитан Голиаф. Здесь я капитан - Молох. Во Франции меня зовут капитан...
- Довольно! - прервал его король. - Когда у человека столько имен, нет смысла знать ни одно из них.
Пройдоха-капитан улыбнулся.
- Этой ночью в поселке вы захватили вражеский отряд? - снова спросил король.
- Да, Сир.
- Где пленные?
- Я их всех перерезал.
- Всех! И раненных - тоже?
- Я ни для кого не делаю исключений.
Выражение страшного гнева появилось на лице короля.
- А поселок? - спросил король.
- Он был предан огню.
- Как?! И женщины и дети!
- Я крикнул: "Поселок - наш!". И мои солдаты взяли добычу.
- Мерзкий бандит! - вскричал король. - Разве такие обещания я давал этому бедному народу, двадцать раз ограбленному?!
Капитан Молох хотел ответить, но король прервал его на полуслове:
- Чтобы награбленное этой же ночью было возвращено тем, кого вы так хищнически разорили! - приказал он. - И пусть ваших людей, осквернивших свои руки резней и поджогом, немедленно лишат оружия и выгонят из лагеря! А их лошадей, их вещи и походное имущество необходимо пустить с молотка, и вырученные деньги раздать их жертвам! Твою шпагу, капитан Молох!
Капитан колебался, но двадцать офицеров окружали его. И он медленно вынул шпагу.
- Арнольд де Брае! Возьмите эту шпагу и сломайте её как шпагу подлеца и нечестивца! - распорадился король.
Губы капитана побледнели. Арнольд де Брае взял шпагу капитана Молоха и сломал, наступив на нее.
- Теперь возблагодари Бога и уходи! - приказал Густав-Адольф. - Если бы ты сражался не под благородными шведскими знаменами, которые покровительствовали тебе также надежно, как я берегу королевское достоинство моего предка Густава Ваза и любовь моего народа, я бы повесил тебя как собаку на самой высокой ветке дуба.
В глазах капитана Молоха помутилось, и он пошатнулся. Два младших офицера подошли к нему и, по знаку короля, лишили его кинжала и знаков его капитанских отличий.
Капитан взвыл как гиена.
- И вы не прикажете меня убить? Ах, Сир, вы не правы! - сказал он.
Но шпага Арнольда де Брае уже указывала ему путь, которым он должен был следовать к выходу из лагеря.
Слыша проклятия своих сообщников, которых уже изгоняли из лагеря, он понял, что распоряжения короля выполнены.
- Дорогу королевскому правосудию! - крикнул Арнольд, и ряды окружавших солдат и офицеров расступились.
Капитан сделал несколько шагов: выходя из круга, он очутился лицом к лицу с Арманом-Луи и Рено, которые удивленно вскрикнули.
- Дорогу королевскому правосудию! - снова послышался голос Арнольда. Пропустите капитана Молоха!
- Молоха или Якобуса! - уточнил г-н де ла Герш, узнав теперь в подавленном лице капитана человека, участвовавшего в похищении Маргариты из белого домика, и человека из трактира "Три пинты".
Капитан Якобус взглянул на него.
- Да, Якобус, - сказал он. - Который ничего не забывает!
Если в тот же день вечером кто-нибудь проследил бы, куда бежал капитан Якобус, мог бы увидеть, как он остановился у дрянной таверны, вывеска которой раскачивалась на сосновой ветке у поворота дороги, и, войдя в нее, спросил кружку пива. У капитана была пена на губах и глаза налиты кровью. Он упал на скамейку, рыча как пес.
- И он не убил меня!.. Как неосторожно! - прошептал он и впился ногтями в деревянный стол.
Ему принесли кружку пива, и он отпил несколько глотков.
- Ах! Грудь моя в огне! Сердце мое горит! - проговорил он.
Капитан вдруг невольно покраснел в тот момент, когда его руки судорожно дернулись, не найдя ни кинжала, ни шпаги, там где обычно они у него были.
- Ничего! Ничего больше нет! - неистовствовал он. - Ни оружия, ни солдат! Вчера - капитан, сегодня - ничтожество, беглец! Тварь, которой угрожают, которую бьют!
Вдруг его пальцы, шарившие по одежде, натолкнулись на кошелек, спрятанный в складке его пояса.
Он судорожно вытащил его из своего тайника и открыл. Золотые монеты упали на стол.
