Разумеется, в основном представляя себя наверху, после того, как превзошел бы Льва.
— Так что ждет нас там, товарищ сержант? — спросила рядовая Панакет, перекрикивая шум грузовика.
Почти мотопехота, бултыхалась в голове в Романа одинокая застрявшая там мысль. Пейзаж периодически скрывался в клубах пыли от колонны, но и смотреть там особо было не на что. Саванна с кусочками лесов, безжизненная, конечно же, так как тварей сюда не пускали, а остальная живность давно разбежалась, от шума, стрельб и ездящих туда-сюда машин.
— Известно что, — отозвался сержант, — куча работы, мокрые ноги, отбитые задницы, постоянное нервное напряжение и хреновая еда.
— А как же твари?
— А тварей мы, скорее всего, и не увидим, — обнадежил всех сержант Мумашев.
— Как не увидим?
— Это же боевая операция?!
— Мы же будем уничтожать Сверхмозга!
Роман то и дело ощущал на себе взгляды, дескать, как так, вы же обещали нам, товарищ офицер, подвиги, славу и все остальное. А какие подвиги и слава без тварей? Заниматься тяжелым физическим трудом можно было и дома, в родной части, по минимуму.
— Нам еще не ставили боевую задачу, — сказал Роман, — не надо верить всему, что не является официальным приказом.
Тем не менее, его и самого одолевали сомнения на этот счет. Джунгли они и есть джунгли, дорог там точно нет, а те, что были, твари давно разрушили. Дивизия и приданные ей средства усиления — звучит, конечно, грозно, но эти средства усиления сами себя не доставят. Значит, нужны дороги, хотя бы минимальные, то есть нужно будет валить деревья, расчищать проходы, вырубать кустарники, чтобы твари не подобрались незаметно. Ставить посты и патрулировать, валить и расчищать, укреплять землю, чтобы не просело там все под тяжестью техники.
Либо идти вглубь джунглей без техники, но все равно, вырубая и расчищая.
На своих двоих в таких условиях — хорошо, если они будут хотя бы десять километров в день делать. Причем, без какого-либо противодействия тварей. А с противодействием может и не продвинутся никуда.
— Ты что творишь, сержант? — тихо спросил Роман, едва они прибыли на место.
Хаос выгрузки и перемещений, виднеющиеся уже чуть поодаль пресловутые джунгли, предвкушение боя. Патроны и оружие они везли с собой, стало быть опасно было размещать склады прямо здесь. Вывод? Твари неподалеку, хотя к прямым атакам они и не переходили.
— Виноват, товарищ младший лейтенант! Сказал правду, не подумал, готов принять наказание!
— Да плевать на это наказание, к чему эти рассказы, что тварей не будет? Мы же вон, все привезли с собой, значит, твари неподалеку!
Сержант-инструктор посмотрел неожиданно на него странным взглядом, словно сквозь самого Романа.
— Твари, точно, — прошептал он, выбиваясь из привычного образа. — Как я сразу этого не понял?!
— Сержант?
— Товарищ младший лейтенант! Вверенное мне отделение выгружено, построено и готово к выполнению дальнейших приказов! — отрапортовал старшина Содур.
Взгляд сержанта Мумашева изменился, стал каким-то целеустремленным.
— Товарищ младший лейтенант, разрешите покинуть отделение по очень важному вопросу!
— Не разрешаю, — ответил Роман. — Встаньте в строй.
Сержант, казалось, был готов сорваться с места вопреки приказу, но мгновение спустя подчинился и встал в строй. Роман же запоздало подумал, что не смог бы удержать сержанта, реши тот сбежать. Все отделение не смогло бы, разбросал бы как котят, но. Прямое неподчинение приказу, «самоволка» прямо в дивизии, прибывшей к месту назначения?
При таком поведении впору было бы задаться вопросом — не сошел ли сержант с ума?
— Следуйте за мной, — приказал Роман.
Нечего тут и так распустили, разбаловали подчиненных. Что это такое «отлучиться по важному вопросу», когда они только прибыли?! Вот-вот начнется операция!
— Товарищи офицеры, командованием поставлена перед нами весьма обширная и амбициозная задача. Мы, наша дивизия, мы первыми открываем наступление на весь этот регион.
Рука полковника Тадывердыева словно накрыла всю центральную Африку, а Роман опять подумал, что полковнику стоило бы командовать полком, ведь это в самом названии отражено! Все же некоторые вещи, дошедшие от Прежних, не отражали нового состояния вещей и отношений, но в то же время были настолько устоявшимися, что никто о них и не задумывался.
