В те годы земной шар превратился, с одной стороны, в маленькую деревню, а с другой — стал гигантским электронным зеркалом. Ничто больше не могло укрыться от зоркого глаза кинокамер. Картины ужасных катастроф, трансляции спортивных состязаний, сообщения о забавных происшествиях передавались с континента на континент с быстротой молнии, причем зачастую в прямом эфире.
Как-то вечером, когда мы с Евой сидели в обнимку перед телевизором и, в ожидании прогноза погоды на завтра, смотрели новости, показали грандиозную, организованную на правительственном уровне траурную церемонию из Израиля, и Ева заметила, что формы выражения скорби у меня на родине очень сильно отличаются от обычных для других жителей планеты. Сначала я подумал было, что это антисемитская шуточка, но, поразмыслив, пришел к выводу, что Ева, в сущности, права. Мои соотечественники действительно скорбят и оплакивают не так, как другие народы. Например, американских солдат хоронят очень солидно и достойно. Возле могилы собирается небольшая группка родственников покойного. Напротив них выстраиваются солдаты с ружьями. Отец мужественно держит себя в руках. Жена и мать беззвучно плачут, утирая слезы заблаговременно приготовленными для этой цели белоснежными носовыми платочками. Под звуки прощального салюта роскошный гроб, обернутый государственным флагом, торжественно опускают в могилу. Раздается еще один залп — и на этом скромная церемония заканчивается. Мужчины и женщины отправляются домой, чтобы вдали от посторонних глаз вволю отдаться горю, которое отныне будет сопровождать их всю жизнь.
У меня на родине все происходило иначе. Были, конечно, семьи, которые не впускали на кладбище толпы людей и репортеров, но это исключение из правил. В большинстве случаев смерть у нас всегда была достоянием общественности, чем-то вроде национального вида спорта, со своими непременными поклонниками и болельщиками. Похороны павших превращались в массовые митинги районного масштаба. При этом болельщики делились на несколько категорий. Взрослые женщины, вопившие громче других. Очаровательные и юные рыдающие девы. Плачущие десантники. Сломленные горем суровые солдаты. И наконец, специально присланные представители «партий скорби». Последние имели обыкновение не только скорбеть и оплакивать, но и выкрикивать соответствующие лозунги, в которых клялись кому-то и за что-то отомстить.
Как и на любом футбольном матче, на церемонии присутствовали не только болельщики, но и сами игроки — ближайшие родственники усопшего. Они выходили на игровое поле и под крики и аплодисменты зрителей начинали прыгать в могилу, зарывать голову в землю, расцарапывать себя, выкрикивать что-то нечленораздельное и так далее и тому подобное…
Местные телевизионные компании сразу почувствовали, что в таких траурных мероприятиях заложен огромный зрительский потенциал и они будут пользоваться даже большей популярностью, чем голливудские фильмы. Программа «Траур — это наше всё», транслировавшаяся по государственному каналу, и аналогичная ей по содержанию программа «Смерть, смерть, смерть» на коммерческом канале далеко обогнали по своему рейтингу все остальные передачи. Зрители просто обожали подглядывать через стекло экрана телевизора за страданиями своих ближних. Эти передачи будили их воображение. Душными летними вечерами, когда в воздухе не было ни ветерка, мужики с волосатой грудью сидели, развалившись, на своих балконах и, как безумные, переключались с канала на канал, с вожделением созерцая на экране похоронные процессии, морги, приемные покои больниц и рыдающих от горя людей. С ломтем соленого арбуза в одной руке и пультом управления телевизора в другой, они жадными глазами пожирали игроков, бегавших по футбольному полю смерти.
Как человек, который всегда старается проникнуть в самую суть вещей, я много размышлял об этом явлении и пытался понять причину столь разительного контраста между скромностью похорон у американцев и разнузданностью проявления эмоций у моих обрезанных соотечественников. Почему, думал я, родственники умерших в Америке кажутся нам гораздо более холодными и бесчувственными, чем наши отечественные любители смерти? Почему американцы на похоронах держатся сдержанно и достойно, в то время как у меня на родине траурные вакханалии скорби превратились в национальный вид спорта? Если бы этот вид спорта включили в олимпийскую программу, моя страна несомненно завоевала бы кучу медалей.
