В общем, до самого вечера я и Генна, который меня не бросил на произвол судьбы, носились бешеными лосями по различным инстанциям. Подал заявление старшему коменданту по распределению жилищного фонда. Записался на комиссию в академию шиноби. Благо, ещё успевал. До первого сентября было ещё одиннадцать дней, а окончательное распределение по классам, причём ежегодное и для всех учащихся, было в последний день августа.
Генна обрадовался и сказал, что у меня есть время для тренировок, чтобы получить лучшее распределение, и пообещал меня кое с кем познакомить, чтобы немного меня подтянуть. Это была вообще тема, так что я чуть не прослезился.
Потом медицинское обследование, заборы анализов. То ли я был такой невнимательный и озабоченный проблемами, то ли все из деревни слиняли, но никого из «знакомых» даже близко не встретил. Сплошь незасвеченные в аниме люди, но все вполне вежливые и корректные, никакого тебе привычного хамства и «вас тут не стояло».
Но итогом этого ненормального и выматывающего дня было то, что мне, уже когда стемнело, выдали ключ от моего государственного жилья и небольшой, сантиметров два на пять, брелок с новым «паспортом».
Генна пообещал, что зайдёт ко мне утром. Я открыл двери, бросил свой почти пустой котомас, поставил бо в уголок и, не особо оглядываясь, нашёл кровать и просто рухнул туда без сил. Есть, мыться и прочее не хотелось. Для начала — спать, спать, спать.
С утреца разбудили меня крики петухов. В Конохе почему-то такого не ожидал или просто отвык за время перехода. Вспомнилась «родная деревня» без названия. Надеюсь, что с маман всё в порядке. Не то чтобы я сильно привязался к той сумасшедшей женщине, но она была хорошей тёткой. Вообще, по крестьянским меркам, я вполне себе вовремя ушёл. Уже как бы взрослый, могу себе на жизнь сам зарабатывать, а не родительницу объедать. В деревне лет с четырнадцати-пятнадцати уходят на заработки в близлежащие городки или дом начинают свой строить. Ну как «дом», в Стране Травы дома прямо как у Ниф-Нифа: из соломы, бамбука и грязи. В Конохе с деревом и камнем проблем нет, так что тут здания и сооружения более внушительные.
В мире шиноби дожить до сорока уже подвиг, так что народ торопится заводить семьи и всё такое. Это я, по местным меркам, получается, уже почти в преклонном возрасте сюда попал. Дали второй шанс, так сказать.
Девки в деревне — все две штуки, когда я стал «стремительно умнеть», немного на меня заглядывались. Фокусы мои им нравились. Но я волю себе не давал. Так как знал, что всё равно уйду. А потом будет свербеть, что где-то мелкого заделал и как он там. Или поймают на горячем и заставят жениться, и фиг ты куда свалишь из «деревни родной».
Снова завопил петух, уже где-то ближе. Птицы эти вообще-то начиная с середины ночи горланят, но особенно сильно, когда солнце уже встаёт. Тут светает в пять утра и темнеет, как на юге, — около шести вечера: закат и сразу непроглядная ночь без привычных мне сумерек.
Абсолютно все шиноби узнают время по солнцу. Генна также сказал что-то о «внутренних часах», мол, он просто всегда знает, который час. Мне до такого ещё далеко, я и по солнцу только полдень, пожалуй, и отличу. Помню, задал очень глупый вопрос, чуть не спалившись, но вывернул, что видел у одного человека, который останавливался у нашего старосты, наручные часы. Спросил, почему шиноби таких не носят — удобно же. Словил дикий ржач всей команды сопровождения. Генна снисходительно сказал, что мои тикалки на руке услышит метров за пятьсот самый тупой и невнимательный генин. Слух у всех ниндзя, понимаете ли, хороший.
Мне надо приобрести себе будильник и купить настенные часы. У меня пока такой полезной функции, как органический таймер, нет. Интересно, может быть, у Хатаке Какаши эти внутренние часы просто сбоили, поэтому он опаздывал? А признаться в этом было стрёмно. Крутейший дзёнин, а часов нет. Позор же.
Петухи проорали снова, и такое ощущение, что из соседней квартиры. Поэтому я решил, что до прихода Генны мне надо осмотреть моё приобретение. В смысле — жильё. А ещё умыться и принять душ. И оценить местного фарфорового друга.
