— Слишком много общего.
— Да, я понимаю, что вы имеете в виду. Я бы рехнулся, если б моя жена торчала рядом целый день. Но они, кажется, прекрасно ладили. В прошлом месяце он взял отпуск на две недели, просто чтобы побыть с ней дома после кончины ее матери. Сколько, по-вашему, заколачивает хирург-ортопед за две недели, а? Пятнадцать, двадцать тысяч баксов? Дороговато за утешение супруги.
— Должно быть, она в этом нуждалась.
Корсак пожал плечами.
— Все равно.
— Выходит, вы не видите причин, почему она могла уйти от него.
— И уж тем более прикончить его, — добавил он.
Риццоли еще раз посмотрела на высокие окна гостиной. Деревья и кустарники плотной стеной окружали дом, полностью загораживая его от соседских взглядов.
— Вы сказали, что смерть наступила между полуночью и тремя утра.
— Да.
— Соседи что-нибудь слышали?
— Соседи слева — в Париже. О-ля-ля. Соседи справа крепко спали всю ночь.
— Есть следы вторжения?
— Да, через кухонное окно. Сетка вырезана. В цветнике следы подошв одиннадцатого размера. Эти же отпечатки, но уже в крови, в гостиной. — Он достал из кармана носовой платок и промокнул влажный лоб. Корсак был одним из тех несчастных, кому дезодоранты были слабыми помощниками. Всего за несколько минут, пока они разговаривали, круги у него под мышками стали еще заметнее.
— Ладно, давай отдирать его от стенки, — сказал один из санитаров. — Завалим его сначала на простыню.
— Осторожнее голову! Она отваливается!
— О боже!
Риццоли и Корсак молча наблюдали за тем, как доктора Йигера укладывают на одноразовую простыню. Труп окоченел, застыв в позе под прямым углом, и санитары долго спорили, как разместить его на носилках.
Риццоли вдруг заметила обрывок чего-то белого, валявшийся на полу — там, где только что находился труп. Она присела на корточки и подняла заинтересовавший ее предмет, оказавшийся осколком фарфора.
— Разбитая чашка, — сказал Корсак.
— Что?
— Рядом с жертвой были чашка и молочник. Похоже, упали у него с коленей или что-то в этом роде. Мы их уже упаковали, чтобы исследовать на предмет отпечатков. — Он заметил ее недоуменный взгляд и пожал плечами. — Не спрашивайте меня.
— Символический артефакт?
— Да. Ритуальное чаепитие для мертвеца.
Риццоли смотрела на крохотный осколок фарфора, который лежал у нее на ладони, и размышляла о том, что бы все это могло значить. Она чувствовала, как растет в груди тяжелый ком. И всплывает ощущение чего-то до боли знакомого. Перерезанное горло. Связанные скотчем конечности. Ночное вторжение через окно. Сонная жертва или жертвы, застигнутые врасплох.
И пропавшая женщина.
— Где спальня? — спросила она. Ей совсем не хотелось видеть спальню. Она боялась увидеть ее.
— Отлично. Я как раз хотел, чтобы вы ее посмотрели.
Коридор, который вел к спальне, был увешан черно-белыми фотографиями. Но это были не привычные портреты улыбающихся супругов. На снимках застыли обнаженные женские тела, а лица их обладательниц оставались в тени или прятались от объектива. Вот женщина обнимает дерево, и ее гладкая кожа трется о шершавую кору. Женщина сидит, наклонившись вперед, и ее длинные волосы каскадом падают на голые бедра. Женщина простирает руки к небу, ее тело блестит от пота после интенсивной тренировки. Риццоли остановилась перед одной из фотографий:
— А ведь это одна и та же женщина.
— Да, это она.
— Миссис Йигер?
— Похоже, они тут всякими извращениями занимались, не находите?
Риццоли уставилась на безупречное тело Гейл Йигер.
— Никаких извращений я тут не вижу. По-моему, красивые фотографии.
— Да уж, ничего не скажешь… Спальня здесь. — Корсак жестом указал на дверь.
Она остановилась на пороге спальни. Королевских размеров кровать была в полном беспорядке, как будто супругов спешно выдернули из постели. На ворсистом розовом ковре отпечатались две дорожки, которые тянулись от кровати к двери.
— Их обоих волокли от кровати, — тихо произнесла Риццоли.
Корсак кивнул:
— Преступник нападает на них, спящих. Каким-то образом подавляет их сопротивление. Связывает по рукам и ногам. Волочит по ковру в коридор, а там уже тащит по деревянному полу.
Поведение убийцы сбивало ее с толку. Она представила, что он стоит там, где она сейчас, и смотрит на спящую пару. Сквозь незашторенное окно в спальню проникало достаточно света, так что он без труда мог определить, где мужчина, а где женщина. Сначала он подошел к доктору Йигеру. Логично было бы в первую очередь нейтрализовать мужчину, оставив женщину на потом. До этого момента Риццоли было все ясно. Как убийца подбирался к жертве, как нападал. Но что она не понимала — так это его дальнейшие действия.
