Сраженный наповал формик пропустил мимо ушей хвастливый монолог приятеля. Он продолжал стоять в своей задумчивой позе и шевелил усами, раз за разом переживая и анализируя увиденное.
Повалявшись еще немного на мягкой травке, Глан вскочил на ноги, поправил заплечный мешок и Волыну. Обвел оценивающим взглядом обнажившуюся плешь и одобрительно зацокал языком. Налюбовавшись вдоволь на бывшую Адову Клоаку, он извлек из кармана свисток. А еще через четверть часа из лесной чащи вынырнула здоровенная зубастая ящерица. Подойдя к человеку, виверна потерлась мордой о его плечо и опустилась на живот, чтобы повелителю было удобно забираться к ней на спину.
— Вот и все, Шур, возвращайся в реальность! Пора домой отправляться. Обрадуем селян. Теперь мы с тобой по любому тутошние герои. Во всяком случае, без доброй гулянки в нашу честь не обойдется. Вообще-то мне эта гулянка даром не нужна, лишь бы на Марру хотя бы одним глазком взглянуть. Хочешь — верь, Шур, хочешь — не верь, — продолжал вещать Глан, шагающему рядом с виверной другу, — раньше о девках и не думал. Ну там проведешь ночь с какой-нибудь красоткой, а через полчаса после расставания забыл, как она выглядит. А с Маррой все по-другому. Ума не приложу, и как это я раньше обходился без нее на этом свете?
На что муравей разумный мудро заметил в свойственной одному ему манере:
"Абсолютная совместимость (психофизиологическая склонность друг к другу, гормональная предрасположенность) половых партнеров. Явление исключительное".
— Насчет гормональной предрасположенности из книг почерпнул? — язвительно поинтересовался Глан. — Или своим умом допер?
На что Шуршак, не заподозрив подвоха, тут же ответил:
"Из трактата мудрейшего и многоуважаемого Вильферуса Гронка "О гармонии чувств". Между прочим, сей муж был величайшим в истории стоиком и девственность сохранил до самой смерти".
— Ну ты и отчебучил, Шур! — весело оскалился юноша. — Как это девственник может рассуждать о вещах, в коих ничего не соображает. Это все равно, если бы слепец от рождения написал трактат "О природе света".
Засим Охотник пришпорил своего зубастого скакуна. Формик на какое-то время остановился и задумчиво зашевелил усами, переваривая последнюю реплику товарища. Какие умозаключения были им сделаны, мы уже никогда не узнаем, поскольку к животрепещущей для Глана теме муравей разумный более не возвращался. Потерял интерес, или сделал вид, что потерял.
Мэтр Вульфиус профессор, заслуженный доктор демонологии, астрологии, спиритизма и прочая, прочая, прочая сидел в удобном мягком кресле и внимательно вглядывался в покоившийся на его рабочем столе хрустальный шар. Это не был стандартный прибор дальней связи, это был особый артефакт, позволявший своему владельцу заглянуть на иные планы бытия и даже общаться с существами абсолютно непохожими ни на людей, ни на каких иных известных науке разумных существ.
Наконец в глубине прозрачного, будто вода из чистейшего источника шара появилось мутное пятнышко, как будто хрусталь начал терять прочность и от центра к периферии пошел множеством мельчайших трещин. Создавалось впечатление, что когда сеть трещин достигнет поверхности, магический предмет взорвется мириадами мельчайших осколков.
Однако ничего подобного не случилось. В тот момент, когда шар стал полностью матово-белым, напротив рабочего стола ученого материализовалась престранная фигура, малосимпатичная с точки зрения всякого обычного человека. Своим обликом гость хоть и походил на человека, гнома, эльфа или еще какое двуногое и двурукое существо, но лишь весьма условно, поскольку обладал рядом дополнительных внешних признаков, наличие которых однозначно свидетельствовало в пользу того, что перед вами обитатель одного из демонических планов.
— Рад приветствовать, коллега! — почесал шипастое плечо гость. — Извиняюсь за опоздание, был занят нашими общими делами. Как только выполнил необходимые расчеты, сразу же поспешил к вам.
— Отлично, Зиновий, — хмурая физиономия профессора мгновенно приобрела благодушное настроение, — давай сюда результат.
— Но, уважаемый, мне хотелось бы для начала…
