— Я не очень понимаю, Виола, — попытался повлиять на девушку Фаррук, — чем мы с тобой можем помочь его императорскому величеству и его могущественному Учителю? Вспомни, с какой легкостью они разом укокошили десятерых чародеев. Нас спасли, едва ли не походя. За что им глубочайшее почтение и превеликая благодарность.
— Фаррук, — гневно сверкнула своими преогромными глазищами Виола, — еще слово, и я перестану тебя уважать! Тут такое начинается!..
— Но, Виола… — подал голос в свое оправдание смущенный маг.
— Никаких "но"! — топнула ножкой рассерженная валькирия и, переведя взгляд на Глана, заявила: — Ваше величество, как ваши верные подданные мы готовы всеми силами и даже ценой собственной жизни…
Однако Охотнику надоело выслушивать эту высокопарную чушь.
— Так, девушка, успокойся и выслушай меня! В данный момент я располагаю достаточными возможностями, чтобы наказать узурпатора и восстановить законную власть в Дарклане. Прошу прощения, но вы действительно вряд ли способны оказать какую-либо реальную помощь.
Эти его слова стали буквально бальзамом на душу Фаррука. Томимый ревностью он подозревал, что решимость Виолы ввязаться в очередную авантюру связана вовсе не с её патриотизмом, просто этот Охотник, а теперь, как выяснилось, законный властитель Дарклана вскружил голову юной девице. Но радость его продолжалась недолго, поскольку демон все испортил.
— Глан, ты не прав. Двое магов в нашей команде будут не лишними. Слабоваты, конечно, но пока мы доберемся до твоего Генеша Тамбы, затем до Бааль-Даара, я над ними основательно поработаю. Нам не следует недооценивать возможностей противника. И еще, Виола права, тебе, как истинному императору необходима группа поддержки, иначе говоря, свита, которая станет доносить до народа высочайшую волю и собственным примером рекрутировать новых членов в ряды твоих сторонников. Надеюсь, я понятно излагаю свои мысли?
— Но я не собираюсь никуда рекрутироваться, — Фаррук мгновенно сообразил, куда клонит хитроумный демон и решил из последних сил повлиять на ситуацию. — Виола, немедленно уходим! Нам пора.
— И куда же это ты собрался бежать, Фаррук? — не скрывая ехидцы в голосе, поинтересовалась чародейка. — Впрочем, если торопишься, мы с Гланом тебя не задерживаем. Можешь отправляться на все четыре стороны.
— Но мы же с тобой… — стушевался Фаррук, — Но у нас отношения… и я надеялся…
На парня было жалко смотреть, настолько расстроенным он выглядел, а тут еще демон подлил масла в огонь:
— Ревнует он тебя, девка. Вот чего. Я уже давно заметил. Потерял голову до такой степени, что даже мое заманчивое предложение не смог адекватно оценить. Ему архидемон Владыка Владык предлагает реальный скачок на пути к совершенству, заметьте, безвозмездно, то есть даром, а он обо всякой ерунде в это время думает.
— Это правда, Фаррук? — Виолетта Бастиан осуждающе посмотрела на товарища.
Чародей от стыда был готов сквозь землю провалиться — вряд ли кому-то понравится, если его душу вывернут наизнанку и выставят на всеобщее обозрение. Но, набравшись духа, он все-таки выдал:
— Да, Виола, это правда. То, что между нами произошло перед бегством из школы, позволяет мне надеяться на твою благосклонность. Я люблю тебя и… вообще… короче… вот так…
Девушка с грустью посмотрела на окончательно стушевавшегося мага и с болью в голосе сказала:
— Милый Фаррук, то, что между нами тогда случилось, уже было у меня как минимум с дюжиной гладиаторов, не считая барона Бельдокса — и все это не по моей воле. Ланиста Патиас хотя и был по-своему добр ко мне и не экономил на афродизиаках, но уверяю тебя, мне это не особенно нравилось…
Пораженный до глубины души откровенным цинизмом любимой девушки Фаррук смог лишь промямлить:
— Но ты же сама говорила…
— …что меня от тебя не тошнит, как от всех прочих моих… партнеров? Да, говорила. Также я говорила, что искренне уважаю тебя, но… извини, Фаррук, со своими чувствами я пока не определилась. Но самое главное, сейчас от одной лишь мысли о физической близости хотя бы с самым распрекрасным принцем меня тянет блевать, прошу прощения за грубость. — И совсем уж неожиданно для присутствующих она закрыла лицо ладошками и горько-горько разрыдалась.
