Ученица мага. Моя жизнь с Карлосом Кастанедой - страница 18
Как бы ни дорожила я своими буддами, они были утомительно скучными — монахи-аскеты, которые питаются воздухом, миской риса в день или морской капустой, сидят со скрещенными ногами в монастырях, наполненных великолепной пустотой, — вот и все, что происходит с ними.
Мои опасения не оправдались, Карлос не исчез, и о трагедии больше не упоминали. Я встретила его несколько месяцев спустя, — он продолжал весело шутить, как будто ничего не произошло. Я понимала, что Карлос отнюдь не Чикен Литтл[12], но почему небо над его головой всегда оставалось безоблачным, осталось для меня загадкой.
В последующие годы Карлос несколько раз появлялся на больших литературных вечерах моих родителей. Один такой вечер был посвящен „Саймон энд Шустер“ — в это время издательство печатало и Ирвинга, и Карлоса одновременно. По своему обыкновению, Карлос прибыл на этот прекрасный вечер первым, но вскоре уехал, — пока гостей не стало слишком много, иначе они не дали бы ему прохода, — оставив после себя прекрасные воспоминания. Я до сих пор явственно ощущаю его любящие крепкие объятия, поцелуи, вижу его сияющие карие глаза.
Я никогда не назначала свиданий мужчинам заочно, и лишь однажды приняла такое предложение в 1978 году. Это спутало все мои планы, что было для меня необычно. Мой новый знакомый слышал, что я знаю Карлоса, и хотел, чтобы я помогла ему написать разоблачительную книгу. Я отказалась, удивившись, почему он так стремится выполнить подобную миссию.
Выяснилось, что все началось, когда мой новый знакомый встретил молодую женщину, единственную родную дочь Карлоса, чью мать-перуанку он бросил беременной. Мать и дочь жили в Швейцарии и были друзьями Дэнни — так звали моего нового знакомого. Дэнни выслушал печальную исповедь девушки, и это так разгневало молодого человека, что ему захотелось что-нибудь предпринять, чтобы докопаться до истины. Карлос пригласил свою дочь Чаро прилететь в Калифорнию — это была их первая встреча — и пообещал послать ее учиться в хороший университет, оплачивать все ее расходы в качестве компенсации за то, что он бросил мать и отвернулся от ребенка.
Она была крайне взволнована от встречи со своим знаменитым отцом, который тепло ее принял, устроил поездку в Лас-Вегас, а потом внезапно посадил ее на самолет и отправил домой. Все планы на обучение рухнули. Я никогда не слышала, чтобы Карлос рассказывал о своей невесте и только однажды он заговорил о ребенке и сказал: „Я сделал все, что мог, чтобы помочь ей, но продолжать далее было невозможно“. Меня удивило, что это не соответствовало этике мага держать слово во что бы то ни стало? Но я не хотела думать об этом.
Наиболее важная для меня встреча с Карлосом состоялась в 1980 году, когда мне исполнилось двадцать пять лет. Я была замужем и жила в Беркли, регулярно приезжая в Лос-Анджелес, чтобы вместе с семьей писать вторую „Книгу списков“. Однажды вечером к нам заглянули Карлос и Флоринда.
Они пригласили меня в рыбный ресторан в Санта-Монике. Мы расположились за столом, они сели рядом со мной. Хотя я долгое время не видела Карлоса, он оставался таким, каким я его помнила, — живым, открытым, одетым в дорогой костюм и все еще очаровательно пухленьким. Мне он продолжал казаться каким-то бесполым, и по-прежнему было непонятно, приходилась ли Флоринда ему любовницей или ею была Анна-Мари. Однако Флоринда демонстративно излучала страстную, наглую сексуальность. Я опять была поражена полным контрастом ее с благородной сдержанностью Анны-Мари. Во время обеда мне рассказали, что эти женщины провели в тесной компании более десяти лет. По философии нагваля, люди с противоположными темпераментами стремительно продвигаются в духовном росте, живя рядом и учась терпимости. В книгах Карлоса это называется „использование мелких тиранов“. Флоринда рассказывала, что они с Анной-Мари, ссорясь, доходили до неистовства и использовали свое раздражение, чтобы шлифовать друг друга. Даже маленькие стычки, такие как „кто первым будет стирать в машине“, были площадкой для тренировки —
