Бессонной ночью накануне побега я тщательно рассчитал и взвесил все детали предстоящей акции, обдумал каждую мелочь — как привык это делать за последние пять лет в процессе подготовки к операциям — и пришел к выводу, что, помимо Кротовского, никто более не тянет на роль ключевой фигуры в успешной реализации моего плана.
План был простой и скромный: легализоваться после побега, найти себе временное пристанище, реализовать «пол-лимона» баксов, экспроприированных у Абдуллы (упокой Аллах его душу!), а затем не спеша набрать и экипировать небольшой отряд отчаянных парней, годных для диверсионной работы, которым в этой жизни терять уже нечего.
Будучи в розыске, с моей стороны было бы по меньшей мере неостроумно заявиться к матери, которая вот уже пятнадцать лет живет отдельной семьей с отчимом и совместными чадами, или к бабке, воспитавшей меня. Загадочный полковник Шведов, который в свое время с чудесной быстротой организовал мне тур по Чечне под хорошей «крышей», тоже отпадал: помочь в сомнительном предприятии законопослушному гражданину — это еще куда ни шло, а вступиться за удравшего из пенат маньяка-убийцу — это уж извините… Оставался лучший друг — Вовка Кротовский. О житии рэкетиров я имел представление лишь по книгам Корецкого, которого считаю единственным приличным мастером отечественного детектива — так вот, судя по тому, что он пишет, рэкетирам ничего не стоит отмазать такого чудака, как я, от преследования закона. Естественно, я не ожидал, что Вовка умрет от радости, когда ему на голову невесть откуда свалится объявленный в розыск кореш, но это был единственный шанс — обратиться более было не к кому…
Бросив автозак с запертым в «стакане» водилой в лесополосе на выезде из города, я трусцой пробежал 12 км до вспомогательной грузовой станции, забрался на товарняк и отчалил на северо-восток…
За восемь дней путешествия я наловчился разбираться в системе комплектования товарных составов похлеще любого чиновника МПС, оглох от стука колесных пар и похудел минимум на десять кг, питаясь ворованными из пристанционных садов фруктами (да здравствует плодоносная осень юга России!).
Насколько активно ведется розыск маньяка-убийцы, отоварившего между делом троих конвоиров и водилу, мне узнать не удалось: по вполне понятным причинам я не рискнул появляться в расположенных у ж/д магистрали населенных пунктах и глазеть на стенды «Их разыскивает милиция»…
К Вовке Кротовскому меня доставили под конвоем и в процессе этого мероприятия обращались со мной не лучше, чем с чуханом на этапе. Даже отвесили три затрещины, когда я попытался было качнуть права. Впрочем, полагаю, что у стриженных ежиком амбалов, которые добровольно взялись за столь неблагодарное дело, были веские основания для недовольства.
Представьте себе: солнечное сентябрьское утро, четверо навороченных качков по-хозяйски расположились за столиком на террасе привокзального кабака, попивают себе пивко на виду трехсотого «мерса» с распахнутыми дверцами и цепкими взглядами пасут живописную людскую толчею у ряда «мини-маркетов», все чинно-благородно… И вдруг, откуда ни возьмись, вылезает грязный, оборванный худобан с волчьими глазами, хватает со стола банку пива, моментально, не спросясь, высасывает ее за четыре глотка и, по-скотски рыгнув, нагло заявляет — мне-де надо срочно повидать Вовку Кротовского! Да за такие штучки — по репе, по репе! Так что три подзатыльника — это еще по-Божески.
— Повезло тебе, братан, — резюмировал Вовка, поблагодарив качков за доставку и приглашая меня в свою усадьбу. — Вокзал — земля нашей бригады. Если бы ты так поступил где-нибудь в аэропорту или на автовокзале — там бы тебя моментально поломали. — И поинтересовался:
— А почему ты именно к ним подкатил? Дедукцией балуешься?
— Какая, на хер, дедукция! — вяло отмахнулся я, покачиваясь от стукнувшего в башку пива и диковато оглядывая Вовкину усадьбу. — Сидят четверо амбалов — стриженые, круто прикинутые, «мерс» под боком, никуда не торопятся, за толпой секут — понятно, что мужики при деле…
— Ну, понял — учтем, — хмыкнул Вовка и широко развел руками. — Добро пожаловать, братишка. Ты дома…
