— Вы все поняли правильно. Я говорил именно так.
— Значит, вы говорили неправду?
— Говорил.
— Вы специально хотели сбить меня с толку?
— Хотел.
— Но это очень серьезное нарушение, мистер Уоргрейв.
Уоргрейв ничего не ответил.
— Почему вы так поступили?
— Вы прекрасно знаете почему. — Уоргрейв снова холодно улыбнулся.
— Я бы предпочел, чтобы вы сами назвали эту причину, если можно; только предупреждаю вас, что…
— О да, я не возражаю; пусть ваш человек запишет: причина в том же превратном мнении, о котором мы только, Что говорили.
— Понятно. Вы боялись, что?..
— Учитывая так явно допускаемую вами нелепую ошибку, я не видел смысла в том, чтобы давать вам какие-либо показания, которые могли бы поверхностно подтвердить вашу точку зрения, — почти продиктовал Уоргрейв младшему сыщику.
— В таком случае, вы восприняли мою ошибку, как БЫ это называете, весьма серьезно?
— Ну, такую ошибку можно спокойно назвать серьезной, разве не так?мрачно ответил Уоргрейв.
Морсби задал естественно вытекающие вопросы о том, зачем Уоргрейв ездил в Кеннингтон, но уже совершенно без энтузиазма. Он так надеялся, что Уоргрейв станет отрицать поездки в Кеннингтон. Тогда бы можно было начать подробное опознание и прочие обычные зловещие процедуры, и Уоргрейву пришлось бы совсем не сладко. Но, по всей видимости, Уоргрейв в одно мгновение уловил ситуацию, почуял опасность и избежал ее. Морсби с досадой подумал, что его уму противостоит ум более предусмотрительный и тонкий.
Разумеется, Уоргрейв объяснял свои поездки просто, и для любого, кто верил бы в его невиновность, убедительно. В первый раз он приехал к Мэри Уотерхаус на чай — она его пригласила. Она рассказала ему о своей квартире, пожаловалась на то, что ей будет там очень одиноко и пригласила на чай. За чаем она сказала, что у нее не горит одна лампочка. Он осмотрел ее, нашел неисправность в патроне, предложил купить новый, сам купил и установил его, отказавшись от денег. Этому была посвящена его вторая поездка. В третий раз он приехал просто за тем, чтобы вернуть взятую в прошлый раз книгу, всего на две минуты.
И все? И все.
— По-моему, вы до мелочей запомнили такие обычные поездки почти годичной давности, мистер Уоргрейв.
— Школьный учитель, — парировал Уоргрейв, — должен обладать хорошей памятью на всякие мелочи.
— Гм! — Морсби не скрыл своего сомнения на этот счет. — А каковы, по-вашему, были планы мисс Уотерхаус на будущее?
— Я так понял, что она сняла квартиру с целью оформления лондонской прописки, чтобы они со своим женихом могли спокойно расписаться в кеннингтонском регистрационном бюро, как только он приедет в Англию. Мне это показалось очень разумным.
— А разве ее жених тогда еще не прибыл?
— Так она мне сказала.
— Вас никогда не удивляло, что она неожиданно, в середине той четверти, была помолвлена с человеком, который в то время был в Австралии и которого она не видела?
— Нет. Существует такое средство связи, как почта.
— А то, что она приняла кольцо от человека, который опять же не вручил ей его лично?
— Почтой отправляют опять же не только письма, но и бандероли и посылки.
— И вам, таким образом, никогда не приходило в голову, мистер Уоргрейв, что этого жениха, чье имя, кажется, даже ни разу не упоминалось, могло и вовсе не существовать? Что он мог быть просто выдуман самой мисс Уотерхаус?
— Боюсь, что мне это в голову не приходило. Обычно не думаешь, что женихи твоих знакомых женщин — лишь плод их фантазии.
— Допустим, она выдумала его, чтобы как-то объяснить свое деликатное положение?
— Я ничего не знал о ее деликатном положении.
— Учитывая сведения, которыми мы располагаем и которыми я делился с вами в прошлый раз, представляется странным, что вы не знали о таком важном факте.
— Ничего не поделаешь. Мисс Уотерхаус, конечно же, не удостоила меня чести быть откровенной до такой степени.
— Понятно. Значит, в отношении ее жениха у вас не было никаких подозрений?
— Никаких. А у вас есть? Судя по вашим словам, вы не можете его найти?
— Да, мы его еще не нашли. Мисс Уотерхаус, — без паузы спокойно продолжил Морсби, — шантажировала вас?
