Мисс Кримп тем не менее оказалась не такой глупой, как предполагал Морсби. Она охарактеризовала мисс Уотерхаус очень проницательно.
— Нет, она мне никогда особенно не нравилась. И уж точно, я никогда ей не верила. Нет, я не против девушек, которые ни сигаретки, ни рюмочки, ни злого словечка в чей-нибудь адрес. В наше время такие очень даже милы и забавны, если это все искренне. А вот Мэри Уотерхаус искренней не была. Я видела, как она смотрела на мою сигарету — с жадностью, словно готова была ее проглотить. И вся эта болтовня о долге, о честной игре и прочем — она переигрывала, и от этого меня тошнило. Я вам так скажу: у меня сложилось впечатление, что она играет какую-то роль и слегка с ней не справляется. Конечно, я могу показаться пристрастной: уж очень донимали меня ее благочестивые рассуждения, — но все же я полагаю, что сужу о ней верно.
Учитывая то, что мисс Кримп ничего не знала о неправедном прошлом мисс Мэри Уотерхаус, Морсби решил, что такое суждение подтверждает ее весьма тонкую интуицию. Мисс Кримп могла и сама быть в своем роде позеркой, как и мисс Уотерхаус, но и за позерством можно усмотреть настоящий характер.
— Из слов моей предыдущей собеседницы, мисс Джевонс, я понял, что она думала о мисс Уотерхаус иначе, — намеренно деликатно заметил старший инспектор.
— А-а, понятно, — протянула мисс Кримп и улыбнулась. Оставалось заключить, что о способностях мисс Джевонс видеть человека изнутри дочь художника была невысокого мнения.
Морсби продолжил беседу и постепенно подвел ее к Уоргрейву. У мисс Кримп нашлось гораздо больше сведений, чем у мисс Джевонс.
— Да-да, — без особого внимания проговорил Морсби, — а мисс Джевонс уверяла меня, что у них ничего серьезного не было…
— Уверяла? — переспросила, помрачнев, мисс Кримп.
— А вы не согласны? Значит, вы думаете, что мисс Уотерхаус…
— Я вам только что говорила, что не верила ни одному ее слову…
— Понятно. А теперь, — Морсби перешел на более строгий тон, — мисс Кримп, такая проницательная леди, как вы, конечно же, понимает, какой это важный момент для следствия. Вы ведь практически даете понять, что этот самый мистер Уоргрейв мог быть отцом ребенка мисс Уотерхаус, верно? Сейчас я задам вам очень важный вопрос, но прежде подчеркиваю: отвечайте на него как можно полнее и правдивее; в то же время добавлю, может, немного неофициально, что, как бы вы ни ответили, это будет только между нами и ваш ответ не причинит вам никаких неприятностей. Итак, у вас есть какие-либо свидетельства того, в чем вы подозреваете мистера Уоргрейва и мисс Уотерхаус?
— Иными словами, есть ли у меня свидетельства тою, что у мистера Уоргрейва был повод убить Мэри? — резко спросила мисс Кримп. — Нет, у меня их нет. Если бы были, я бы вам сказала; Уоргрейв мало перед чем останавливается, но на убийство не пошел бы. Я уверена.
— Вы настаиваете на этом? — разочарованно спросил Морсби.
— Да. Я упомянула об этом, так как думаю, что была четкая вероятность такого поворота, и думала, что вы эго понимаете. Но я могу говорить об этом лишь с психологической, а не с практической точки зрения.
— Хорошо, а какие были доказательства того, что между этими двумя что-то было, даже если все выглядело, как легкий флирт?
— Как будто никаких доказательств, кроме обычных в таких случаях отношений. Было очевидно, что мистер Уоргрейв и мисс Уотерхаус испытывали друг к другу симпатию; было заметно, что им приятно в обществе друг друга; они раза два совершили поездки в лондонские театры, смотрели порой друг на друга так, как двое знающих какую-то милую тайну; ну и, конечно же, одно время мисс Уотерхаус немного прикусывала язык, когда ее поддразнивали по поводу мистера Уоргрейва. Ничего больше.
Морсби привычно кивал. Он уже решил, что переломный момент в этом деле наступил. Если бы он установил, что мистер Уоргрейв — отец ребенка убитой, у него нашлись бы такие веские доводы, что его виновность можно было считать доказанной; а в таком случае остальные подробности относительно убийства тоже можно было бы привести для подтверждения его виновности. Без такого подтверждения нет оснований для возбуждения дела против Уоргрейва. Пока что. Конечно, в сыщицких делах чего не бывает. Совершенно неудивительно, если в один прекрасный день появится человек и заявит, что видел парочку, направлявшуюся в дом на Бернтоук-роуд, и готов опознать Уоргрейва. Такие заявления, официально называемые "полученной информацией", чаще всего приводят убийц к виселице.
