Но немного рекламы все-таки не помешает — особенно, если она представит Констанс в выгодном свете. Пока она раздумывала над этим, у нее родился план. Ей не хотелось, чтобы этот амулет лежал у нее в шкатулке, словно тикающая бомба с часовым механизмом, готовая взорваться в любой момент, если к ней вдруг постучит полиция. Она будет сама управлять ситуацией, продолжая носить его публично, и просто заставит представителей властей обратиться к ней. И вот тогда она объяснит им, как преуспевающий бизнесмен Стюарт Уитакер подарил ей этого единорога; расскажет, что понятия не имела, будто амулет краденый — ведь она, разумеется, полагала, что это копия, сделанная под заказ специально для нее. Перед ее глазами уже пестрели заголовки газет: ПОТЕРЯВШИЙ ГОЛОВУ ПОКЛОННИК КОНСТАНС ЯНГ ИДЕТ НА ПРЕСТУПЛЕНИЕ ВО ИМЯ ЛЮБВИ.
Вот такая реклама привлечет на их канал еще больше зрителей в первые, определяющие недели ее работы на новом месте. Она обязательно наденет единорога на торжественный обед и сама попытается обострить ситуацию — и чем раньше, тем лучше.
— Констанс? Ты еще здесь?
— Да. Стюарт. Но теперь мне действительно пора идти Я перезвоню тебе попозже. Обещаю.
Элиза специально оставила на дорогу в «Барбетту» больше времени, чтобы гарантированно попасть туда до приезда первого гостя. Когда они с Пейдж вышли на открытую площадку в саду позади старых богатых особняков, окружавших ресторан, Элиза почувствовала запах магнолий. Внутренний дворик был окружен цветущим кустарником и толстыми столетними деревьями. Посреди садика разместился великолепный фонтан, в котором резвились каменные херувимы, разбрызгивающие воду. Букеты розовых тюльпанов подчеркивали белизну скатертей на дюжине круглых столов, каждый из которых был сервирован на четыре персоны. Все это гораздо больше напоминало богатое загородное поместье, чем сад в сердце города.
— Все выглядит так красиво, Пейдж. Ты прекрасно поработала с оформлением, — сказала Элиза. — А еще я очень рада, что день сегодня такой замечательный и теплый. Было бы жаль переносить столики в помещение.
Первыми приехали продюсер «КТА» Аннабель Мерфи и оператор Би Джей Д'Элиа. Элиза вышла, чтобы поприветствовать их. Пока они болтали, глаза Элизы то и дело косились в сторону входа. Она невольно начинала волноваться, поскольку через застекленные французские двери гости двигались весьма тоненьким ручейком.
— Господи, да где же приглашенные? — Элиза взглянула на часы. — Надеюсь, что придут все.
— Я бы не стала беспокоиться, — сказала Аннабель. — Они будут здесь, но никто не торопится. Боюсь, что гости идут сюда в основном потому, что торжество организовываешь ты, Элиза, а вовсе не в честь Констанс.
Би Джей взял с подноса у официанта бокал просекко[7].
— Сегодня пятница, мне уже не нужно будет возвращаться в телецентр, поэтому имею право по-настоящему отметить предстоящее событие. — Он поднял свой бокал на высокой ножке. — А у нас, ребята, все-таки есть что отмечать.
— Прекращай это, Би Джей, — сказала Аннабель, толкнув его локтем, а Элиза тем временем направилась к входу, чтобы поздороваться с женщиной, нерешительно остановившейся в дверях.
* * *
Элиза была поражена родственным сходством, хотя сестра Констанс выглядела значительно старше и полнее, чем она. Когда они пожимали друг другу руки, Элиза почувствовала шершавую ладонь человека, который сам выполняет всю работу по дому, или, по крайней мере, не заботится о себе настолько, чтобы пользоваться кремом для рук. Во время их короткой беседы Элиза поймала себя на мысли о том, что симпатизирует Фейс Хансен, и подумала, как, должно быть, тяжело ей быть сестрой такой блестящей и знаменитой Констанс Янг. Наверное, очень тяжело.
— Какая у вас с Констанс разница в возрасте? — спросила Элиза.
— Она на три года старше меня, — тихо ответила Фейс. — Я знаю, что не выгляжу моложе ее, но так оно и есть.
Подбирая какой-нибудь тактичный ответ, Элиза уже пожалела, что задала этот вопрос.
— Мы все выглядим старше Констанс, — сказала она. — Похоже, она совсем не стареет. — Стараясь скорее сменить тему, она попросила Фейс рассказать о себе.
