Через два дня Энтони Леттер позвонил Джулии в ее квартиру.
– Можно приехать, повидаться с тобой?
– Если тебя не пугает жуткий беспорядок. Я привезла из Леттер-Энда множество своих вещей – главным образом, книги – и распаковываю их. Весь пол в книгах.
Войдя через двадцать минут, Энтони обнаружил, что это преуменьшение. Книги не только валялись по всему полу, но и стояли стопками на всех стульях, громоздились на раздвижном столе и на диване, служившем кроватью Джулии. Сама Джулия в красном халате, похоже, стиранном с тех пор, как он видел его последний раз, но быстро покрывавшемся пылью, хмуро посмотрела на него.
– Ужас, так ведь? Не знаю, что происходит с книгами при распаковке – их кажется в десять раз больше. Должен прийти человек, повесить полки вокруг окна, и не знаю, как буду есть или спать, пока он не закончит. Я подумала, может, составить большие стопы по обе стороны двери?
– Ладно, давай сделаем каждый по стопе. Нет, я буду подносить тебе книги, а ты составлять их. Твоя одежда не пострадает, а моя определенно.
– Пострадают твои драгоценные колени брюк! – отозвалась Джулия. – Ладно.
Они принялись составлять книги. Минуты через две Энтони спросил:
– Ну, как дела?
– Отвратительно!
Энтони приподнял бровь:
– В каком смысле?
Джулия с силой положила на стопу толстую книгу и ответила:
– Во всех, какие только могут прийти тебе в голову! Лоис клянется, что ее кто-то пытается отравить, Джимми, можно сказать, рвет на голове волосы, Элли своим беспокойством доводит себя до болезни, а у Минни совсем больной вид. Не знаю, как только я все это вынесла. Если бы не Элли, я бы не появлялась там, но оставить ее одну не могу. Мне требовался повод, чтобы приехать туда, вот я и привезла эти чертовы книги, но завтра поеду опять. Ты, наверно, не сможешь тоже поехать?
– Смогу, дорогая, – но ты говоришь это слишком уж соблазнительно.
Энтони увидел в ее взгляде такую мольбу, что противиться ей было трудно.
– Энтони, поехали! Право, это ужасно. Не думаю, что смогу разобраться с этим в одиночку, а разобраться нужно. У меня есть идея…
– Какого рода?
Джулия заколебалась.
– Эта проблема с ядом – она неприятна и, возможно, серьезна. У Лоис было пять приступов рвоты. Сами по себе они не страшны – ее вытошнит, и она снова в полном порядке. Так вот, либо она шутит над нами, либо кто-то шутит над ней. Она не хочет обращаться к врачу и клянется, что кто-то пытается ее отравить. – Джулия издала презрительный смешок. – Отравители так не действуют. Нет – она делает это сама или же делает кто-то, чтобы напугать или наказать ее.
Энтони покачал головой:
– Сама Лоис определенно этого не делает.
– Да, я тоже так думаю. Слишком уж некрасиво. Значит, делает кто-то другой. Кто?
– Не знаю. Ты упомянула, что у тебя есть идея. Скажешь, в чем она заключается?
– Да, должна сказать. У меня ужасное подозрение, что, возможно, это Мэнни.
Он посмотрел на нее с тревогой, потом на его лице отразилось облегчение.
– Мэнни?
– Кто еще есть в доме? Элли, Минни, я, ты, Джимми? Понимаешь? Но Мэнни – тут я не уверена. Она ужасно сердилась, что миссис Марш отправляют в приют. Сказала – и это совершенно справедливо, – что Глэдис Марш не отважилась бы на это, если бы ее не поддерживала Лоис. Мэнни вся кипит из-за коттеджа Ходсона, из-за того, что Лоис не хочет видеть Ронни в Леттер-Энде, и… да еще многого. Бедная Минни стала последней каплей. Мэнни знает, что она уходит, и, естественно, знает, что причиной этому Лоис. А у нее в углу кухонного шкафа стоит бутылка с настойкой ипекакуаны, ей ничего не стоит добавить чайную ложечку в блюдо или напиток, приготовленные только для Лоис.
– Дорогая, до чего пылкое у тебя воображение!
– Если бы. Я бы не хотела так думать, но почти уверена, что это Мэнни. А это опасно, Энтони.
Энтони спокойно сказал:
– Доказательств нет. Что ты собираешься предпринять?
Он сидел на подлокотнике заваленного книгами кресла. Джулия, хмурясь, подняла на него взгляд.
– Не знаю… наверно, поговорю с ней.
Губы Энтони насмешливо изогнулись.
– И что станешь делать, если Мэнни, обливаясь слезами раскаяния у тебя на плече, во всем признается?
