Принесли второе. Бумажные тарелки из-под первого блюда собрали и выбросили в мусорные контейнеры. Аарон положил на свою тарелку кусок жареной курицы и отказался от мяса, которое предлагала ему Хавале. На сцене, как пояснила Хавале, танцевали шестиклассники, среди которых была и ее дочь.
— Что-то Срулке не видно, — не обращаясь ни к кому конкретно, произнес Моше. — Неужели он еще не пришел?
— Может, он устал от всей этой вечерней суеты, — ответила Хавале, а Аарон в который раз внутренне напрягся оттого, что Моше опять назвал своего отца по имени, что было так характерно для детей, выросших в кибуце.
Прошло еще немного времени, и Моше, обеспокоено взглянув на часы, произнес:
— Если он не появится через пару минут, пойду посмотрю, не случилось ли чего.
Аарон уже был готов сказать что-нибудь успокаивающее, как вдруг услышал довольно едкое замечание в свой адрес как политика, и, поднимая голову, чтобы с обезоруживающей улыбкой ответить острым словцом на замечание, неожиданно для себя встретился взглядом с Оснат. Он почувствовал напряжение в ее зеленых глазах, которое так знакомо отозвалось во всем его теле. Она ничуть не изменилась с тех пор и все еще напоминала ему пантеру. Темная, загорелая кожа хорошо оттенялась светлыми волосами. Она стояла у противоположного края стола и, наклонившись, что-то говорила молодому человеку, который сидел рядом с Хавале. Не закончив фразу, она уверенно протянула руку Аарону и официальным тоном поздоровалась с ним. Он был уверен, что она была в курсе его быстрого продвижения. Когда Ювика убили, он написал ей письмо с соболезнованиями. Он просидел над ним несколько часов, стараясь, чтобы оно было прочувствованным, но не слишком интимным. Смерть Ювика только все усложнила. И он, и Оснат понимали, что новая ситуация может оказаться для них угрожающей.
— Пойду посмотрю, что случилось со Срулке, — сказал Моше и решительно встал. Аарон решил последовать за ним.
— И я с тобой! — не очень уверенно сказал он, но Моше не стал его останавливать. Они направились к кварталу А, где жили основатели кибуца, и тут Аарон впервые услышал, как Моше произнес слово «папа».
— Что случилось, папа? — сказал он, предварительно несколько раз прокричав: «Срулке, Срулке, проснись!» Аарона испугало неистовство Моше, который, глядя на неподвижное лицо отца, казавшееся неестественно бледным в свете лампы, горевшей над входом, понял, что перед ним — мертвое тело. На лице Срулке застыла гримаса нестерпимой боли.
Казалось, прошла вечность, пока Аарон пришел в себя и сказал: «Бегу за доктором!» Он оставил Моше с отцом и побежал вновь в столовую. В левую руку вернулась боль, и Аарон подумал, что зря не воспользовался телефоном, который наверняка был в доме. Он даже остановился в нерешительности — ему показалось, что быстрее будет вернуться и позвонить в неотложную помощь, но желание энергично делать что-то конкретное, пусть даже совершенно нелогичное, возобладало, и он, задыхаясь от быстрого бега, появился в столовой и у ближайшего к входу человека попытался узнать, где можно найти врача. Тот остолбенело посмотрел на него и, ничего не понимая, указал рукой на стол в глубине зала. Прошло некоторое время, прежде >чем емУ удалось привлечь к себе внимание молодого доктора. Аарону казалось, что главной в тот момент — это не вызвать панику, поэтому он тихо прошептал доктору, что Срулке лежит без сознания на цветочной клумбе рядом со своим домом.
Лицо врача сразу посерьезнело, и он ускорил шаги. На выходе он остановил молодого парня и велел ему найти Рики и прислать ее с реанимационным комплектом к дому Срулке, добавив при этом: «Это срочно. И никому об этом не говори». Парень утвердительно кивнул и исчез в зале. Врач побежал, и Аарон еле поспевал за ним. Показался дом, где Срулке жил один с тех пор, когда восемь лет назад умерла Мириам. Моше беспомощно склонился над отцом, на лице которого отпечаталось что-то пугающее. «Принесите полотенце», — потребовал врач. Аарон бросился в дом, где ощутил запах клеенки, которая оказалась все той же, что и много лет назад. Кроме запаха клеенки, ощущался стойкий аромат роз и запах влажной земли, столь нехарактерные для жилища одинокого старика. Когда он вернулся, то увидел, что Моше стоит рядом с доктором, делающим искусственное дыхание. Моше непрерывно повторял:
