- Естественно, она в Нью-Йорке.
- А вы проверьте, не прилетала ли она инкогнито?
- Зачем ей убивать мужа?
- Вы, наверное, Булгакова не читали? Иногда так бывает, что муж надоел, - объяснила она. - Мне, например, однажды сожитель надоел и я его в тюрьму отправила.
Я состроил удивленную физиономию.
- Написала начальнику паспортного стола, что живет мой закавказец без прописки на моей жилплощади - тогда с этим строго было. Но сожитель договорился с начальником полюбовно. Что делать? Я написала на начальника, что за взятки прикрывает бездомных закавказцев, моего в частности. Тут уж начальнику против воли пришлось его выселять за сто первый километр, чтобы свою должность и шкуру спасти, а сожитель перед отъездом побил меня до сотрясения мозгов, и его упекли за изнасилование. Ну, я выздоровела, и синяки зажили до свадьбы... Месяца три назад его выпустили по амнистии. Он ходил тут под окнами, пока я не велела вахтеру погрозить ему кулаком с обручальным кольцом на пальце.
- Он не мог убить Шекельграббера из ревности?
- Мог... И я могла... И меня могли. Но при чем тут документы?
- Вот-вот, документы. Может быть, искали какой-то конкретный компрометирующий документ, а в спешке похватали все подряд?
- Может быть. Мне он ничего не оставлял на ответственное хранение.
- Извините за нескромный вопрос, вам не приходило в голову, что Шекельграббер - шпион?
- Завербованный на телеигре "Поле чудес" в пользу страны дураков? - приходило и не раз. Раз пять примерно. Только за чем у нас шпионить? Мне кажется, сейчас зайди на любой "ящик" или на батарею ПВО, тебе и так все покажут, все расскажут и ксерокс сделают, если свои порошок и бумагу принесешь.
"Черт побери, - подумал я, - а ведь она патриотка в глубине души".
- С кем он дружил из иностранцев?
- Был у него собутыльник Андре Эпюр. Заходил недавно, спрашивал, кому вернуть долг Шекельграббера, какой из жен: мне, той, что в Нью-Йорке, или еще какой-нибудь?
- Чем он занимается?
- Пьет от радости, что фирма не отзывает его из Москвы.
- Может, как-нибудь поужинаем в ресторане домжура? предложил я и поднялся.
- Кстати, вы не поменяете мне десять долларов?
- Только на две пятерки.
Она засмеялась:
- Теперь вижу, что вы не чекист: тот поменял бы, не задумываясь, и купил дочери куклу Барби в шопе. Ладно, телефон у вас есть. Надумаете пригласить - звоните.
В углу коридора я заметил миску.
- Вы держите домашнего зверя?
- Подарили как-то собаку, но мы с ней не ужились. У меня на собаку времени не хватало, и тявкала она ни к селу ни к городу.
Я остался за дверью.
Перед выходом сунул вахтеру пару сотен.
- Ты давно здесь?
- С месяц.
- А твой сменщик?
- Завтра он будет с девяти, мы через сутки...
Будильник заверещал в пять утра. Стоило определенного геройства поднять тело с кровати и передвинуть к ванной. Я уже забыл, что такое вставать по сигналу, разленился от безработицы и ничегонеделания, но надо ехать в Армянский переулок и поговорить с Заклепкиным, обнаружившим тело Шекельграббера. Пришлось уговаривать себя, так как организм, поработив разум, уверял, что к пенсионеру можно просто зайти в любое время суток и вовсе необязательно караулить его в подворотне.
Твердым духом я одолел ленивый организм и через час обнаружил Заклепкина: угадать в переулке пенсионера с собакой среди редких прохожих не составило труда. Минут пятнадцать я затратил на восхищение пуделем, который успел нагадить под тремя машинами. Я подумал, что и к машине Шекельграббера его привела нужда, а не собачий нюх.
Хотя прошло два месяца, старик много помнил: жизнь его явно обеднела на события.
- Вот здесь она стояла, припаркованная по всем правилам, - показал он.
- А вы не заметили чего-нибудь необычного? Следы у машины, сорок пятого размера? Кровь на снегу? Незнакомого прохожего в грузинской кепке? Тут, наверное, одни и те же по утрам проходят.
- Я же говорил оперу: ноги покойник поджал под себя.
- Ну да, я читал протокол. Что тут необычного?
- Водитель-то ноги на педалях держит, даже когда стоит, по привычке держит. Вот я и думаю: либо стоял он тут не один час, либо привезли его и усадили за руль, покойника-то.
