Шарль заказал кофе, и коллеги молча отсиживались, дожидаясь, пока повышенный интерес к их персонам утихнет. Пошел седьмой час вечера, и Альбер, будь его воля, отправился бы домой.
— А где Буасси?
— Смотался. Его рабочий день кончается в пять.
— У меня тоже.
— С чего ты взял? — Бришо недобро усмехнулся. — У нас самая работа только сейчас и начинается: дискотеки, танцы, швыряние бутылками…
— Ты же знаешь, что мне надо домой. Марта ждет.
— Позвони ей, чтобы пришла. Марте тоже не помешает слегка развлечься.
Альбер подозрительно покосился на коллегу. Всерьез он это говорит или издевается?
— Марта не любит бывать в дискотеках.
— Не беда. Ты сумеешь ее уговорить.
Альбер отнюдь не был в этом уверен. Вряд ли перспектива увидеть, как шахматисты, подвыпив, снова подерутся, покажется его жене соблазнительной. Но тем не менее он встал и пошел звонить. Пусть этот зловредный холостяк не воображает, что он, Альбер, боится жены.
В вестибюле все телефоны были заняты. Можно подумать, будто всем сразу понадобилось звонить своим женам, предупреждая, что они задерживаются. Альбер прошел к стойке администрации. Ему даже не пришлось предъявлять удостоверение, портье заулыбался еще издали.
— К вашим услугам, господин инспектор.
— Мне нужно позвонить. — И поскольку портье с широкой улыбкой пододвинул ему аппарат, Альберт добавил: — Служебное дело. Разговор сугубо конфиденциальный.
Его провели в офис. Небольшая комната: письменный стол, столик для пишущей машинки, стулья. На стене яркие плакаты с рекламой международного туризма — иначе говоря, пейзажи с невообразимо синим морем, с белоснежными пиками гор и ослепительными закатами солнца, каких в природе не увидишь. На одном плакате была изображена обнаженная женщина, сидящая на золотистом морском пляже и трогающая пальцы на ногах. Короткая стрижка, мускулистое тело, длинные ноги, красивая, округлая грудь. Это была художественная фотография, то есть не такой выразительный снимок, как в секс-журналах. Интересно, почему именно эту фотографию выставила на всеобщее обозрение хозяйка офиса? А хозяйничала здесь женщина, — не требовалось быть полицейским, чтобы определить это с первого взгляда. Выставка кэтча на стене, целая коллекция почтовых открыток на письменном столе, фотографии детей в рамках, на подставке для газет — модные журналы, на двери — афиша шахматного турнира. Типично дамский кабинет.
Марта сняла трубку после второго звонка.
— Хорошо, что ты позвонил!
— Да? — Ему не по душе пришлось такое начало. Вступление мучительно напоминало те времена, когда все разговоры сводились к неисправному котлу.
— Надо купить к столу не только вино. Прохладительные напитки потребуются тоже.
— Что ты имеешь в виду?
— Ведь мы условились, что вино для гостей принесешь ты, не так ли?
— Так.
— Ну вот тогда прихвати заодно и прохладительные напитки. Звонил Жак, сказал, что им не с кем оставить детей.
— Нет! — решительно отрезал Альбер. Разве можно подкладывать друзьям такую свинью? Эту парочку дурно воспитанных детей трудно вынести даже в тех случаях, когда в гостях бывает одно только семейство Жака. А на сей раз — он наконец вспомнил — Марта созвала большую компанию.
— Когда ты придешь домой?
— Ну… часа через полтора — через два.
— Ты что спятил? Гости будут к восьми, а до тех пор тебе надо принять душ, побриться, переодеться.
— Не надо мне душа.
— Ты должен помочь мне накрыть на стол.
Альбер вздохнул.
— Ладно. Как только вырвусь, сразу лечу домой.
Легко сказать — «лечу». Дорога до дома на машине заняла бы полчаса, а если движение оживленное — и того больше. Автобусом или на метро проедешь по меньшей мере час, да пока сделаешь покупки… раньше восьми домой не попасть. А не сделаешь покупки — хоть вовсе домой не являйся. При мысли о «милых» детках Жака эта перспектива показалась очень и очень заманчивой…
Расстроенный Альбер вышел из офиса. Портье восторженно уставился на него, ловя малейшее его желание.
— Скажите, — Альбер нерешительно сунул руку в карман, проверяя, есть ли у него при себе бумажные деньги, — имеется ли у вас вино и прохладительные напитки?
