— Да-а, здорово вас отделали! Не знаете, кто это был? Вы не узнали никого из драчунов?
— Нет.
— У вас есть недоброжелатели? Вы ни с кем не ссорились в последнее время?
— Нет. — Реньяр был сама оскорбленная невинность. — Шахматисты меня любят. Знаете, как они меня называют? Дядюшка Лоло — маг и волшебник.
— Почему?
— Потому что мне известно обо всем, что происходит в шахматном мире. Говорят, у меня есть магический шар, и в нем я читаю судьбы. Если я говорю о ком-либо, что он талантлив, то любой тренер любой страны почтет за счастье работать с таким шахматистом. Знали бы вы, сколько шахматистов обязаны мне карьерой! И думаете, есть в них хоть капля благодарности?
— А между тем поколотили вас именно шахматисты, — безжалостно обрезал его Шарль.
— С чего вы взяли? — «Маг и волшебник», укрывшись за спиной Альбера, бросил на Бришо оскорбленный взгляд. — В гостинице полным-полно всяких подозрительных типов. Тут вам и «гориллы» вроде того, что свалил Фуле, тут и полицейские. Штаб-квартира шахмат стала штаб-квартирой насилия.
Видно было, что он примеривает эту фразу в качестве заголовка статьи и мысленно видит ее на первой странице «Ля ви дэшек», публикующей репортаж о драматических событиях в отеле.
— Профессионал, захоти он, одним ударом отправил бы вас на больничную койку. А эти били вдвоем, и вы остались целы и невредимы.
— Это я-то цел и невредим? — Лицо адвокатишки побагровело. — Да у меня в ребре трещина, если хотите знать! — Он снова начал было расстегивать пуговицы, но Альбер поспешил его остановить.
— Инспектор Бришо одним ударом мог бы сломать вам ребро.
Реньяр боязливо сжался.
— Да уж, что говорить, с этих шахматистов тоже станется.
— А что за человек этот Фуле?
— Кретин, — с убежденностью заявил великий «маг и волшебник». — Разыгрывает вариант Бирда в расчете на ловушку Фрома. Из него никогда не получится классный шахматист. «Ультимат» ему пришелся сейчас как нельзя кстати.
— Каким образом? — Полицейские не сумели уловить его мысль.
— Так или иначе, он выпал бы из первой шеренги, а теперь ему ничего не стоит свалить свою неудачу на автомат.
— А Мартинэ?
— О, это ловкий мошенник! Шахматист он был такой же бездарный, как и Фуле, но вовремя успел переметнуться в бизнесмены.
— Скажите, и много вчера было таких чрезвычайных происшествий, как с вами?
— Не знаю, — прозвучал поразительный ответ. — Вроде бы одну девушку изнасиловали у нее же в номере. У Парка украли зажигалку. У голландского шахматиста пропал талисман. — Увидев, что полицейские не принимают его слова всерьез, Реньяр предостерегающе поднял руку. — Если у него нет при себе талисмана, он играет настолько скверно, что его может побить кто угодно.
— Вам известно, что Ростан любил решать шахматные задачи?
— Конечно же известно! Ростан и сам был блестящим шахматным композитором и любил решать чужие этюды. Ежедневно после обеда он два часа отводил этому занятию.
— Откуда вы знаете?
Реньяр удивленно и растерянно воззрился на сыщиков.
— Все это знают. Даже газеты писали. В это время — от трех до пяти — он не принимал даже самых близких друзей.
— Но ведь не сидел он, как привязанный. Наверное, позволял себе выпить кофе, распечатать письмо или бандероль…
— Только не Ростан! Эти два часа в день, говаривал он, — умственная тренировка, совершенно необходимая для интенсивной работы мозга. А почему вы спрашиваете? — он подозрительно уставился на полицейских. — Уж не скрываете ли вы от меня чего?
Альбер сжалился над ним.
— Вероятно, вы читали в газетах, что взрыв произошел в четыре десять пополудни. Это значит, что Ростан в тот момент сидел за шахматной доской!
Реньяр переминался с ноги на ноту от нетерпения. Видно было, что, будь его воля, он тотчас же бросился бы прочь. «Что ни говори, а он журналист до мозга костей, — подумал Альбер. — Узнал интересный факт, и уже не терпится написать об этом. Не стоит мучить старика». Альбер кивнул на прощание и с рассеянной улыбкой посмотрел ему вслед. Но Реньяра влекло не к выходу. Несколько мгновений он кружил по вестибюлю, а затем спикировал на группу беседующих. Альбер и Шарль в один голос расхохотались.
