— Постольку поскольку.
— Чтобы пользоваться пластиком, большого умения не требуется.
Корню не ответил. Да и что он мог бы ответить? Разговор происходил в маленькой, неуютной, почти лишенной обстановки клетушке: у стены — пустой столик для бумаг, на письменном столе у окна — давно забытый кем-то календарь за прошлый год. Окно выходило на асфальтированную волейбольную площадку, по площадке гоняли футбольный мяч солдаты в форменных брюках и майках. Альберу захотелось пить.
— Вы играете в шахматы? — обратился он к Корню.
— Слабо. Знаю ходы. А почему вы спрашиваете?
— Могли бы сгонять с вами партию.
* * *
Буасси разгадал кроссворд и теперь, подняв капот машины, прислушивался к несуществующим дефектам в работе мотора. Недовольно покачав головой, он взялся за отвертку.
— Как, по-твоему, в таких случаях он действительно что-то исправляет или просто делает вид? — спросил у Альбера Шарль.
— Крутанет на полоборота болт, потом завинтит обратно и говорит, что теперь, мол, все в порядке.
Буасси в сердцах захлопнул капот.
— Каков мерзавец!
— Что ты сказал? — Похоже, Буасси разобиделся всерьез.
— У них, видите ли, заведено отвечать коротко и ясно. Думаешь, он в самом деле не ревнив?
— О ком это вы? — Буасси не мог решить, разговаривать ему с коллегами или замкнуться в гордом молчании.
— По-моему, нет. Уж слишком смазливая у него рожа.
— Чего вы ко мне прицепились? — У Буасси был вытянутый, лошадиный череп и изборожденное глубокими морщинами лицо, но кто-то из женщин сказал ему однажды, что он похож на Ива Монтана. Буасси поверил в собственную неотразимость, и с тех пор стал пользоваться серьезным успехом у женского пола.
— Он все время порывался что-то сказать. Ты обратил внимание?
— И всякий раз передумывал. Почему ты спросил, играет ли он в шахматы?
— Сам не знаю. Но это был один из редких вопросов, на которые он ответил, переспросив.
В машине было тепло, и они расстегнули пальто. Буасси недоверчиво наблюдал за ними в зеркальце.
— Но для чего он все-таки постоянно раскручивает и завертывает болты? — поинтересовался Альбер.
— Ах, чтоб вам!… — Буасси с ходу рванул на полной скорости. Шины взвизгнули, и спидометр подскочил к ста сорока. Альбер и Шарль, оборвав смех, обеими руками вцепились в спинку переднего сиденья, чтобы не упасть. Им знакомы были трюки Буасси: стоило его рассердить, и он мчался до первой «зебры», а там, словно на проезжую часть вдруг, откуда ни возьмись, ступил пешеход, резко давил на тормоз. После он переключал скорость и до отказа отжимал педаль газа. Пассажиров на заднем сиденье бросало взад-вперед, словно под невидимыми ударами.
— Хорошо идет тачка, — простонал Альбер.
— Не зря все винты-гайки подкручены.
Когда Буасси разобидится, его не так-то легко бывало умилостивить. Тогда даже неприкрытую лесть он склонен был принять за издевку.
— Куда едем? — поинтересовался он сухим, официальным тоном, переключаясь на предписанную скорость.
Приятели на заднем сиденье тяжело вздохнули. Если Буасси ведет машину с такой бережностью, словно тут сидит сам министр внутренних дел, значит, он здорово обозлен.
— Хорошо бы перекусить, — сказал Лелак, не успевший позавтракать. — Считайте, что я вас пригласил, господа.
— Я и сам в состоянии заплатить за себя, — пробурчал Буасси, выворачивая баранку вправо.
Облюбованное ими кафе было типичной окраинной забегаловкой. Шесть пластиковых столиков, небольшая стойка, в глубине — игровой автомат, заведение больше всего напоминало кафе-табак. Официант — неприветливый человек средних лет — молча принял заказ и не отошел. По дороге он задержался перекинуться парой фраз с каким-то типом, сидевшим у стойки. Тот высказал мнение, что Антуан сегодня не объявится, официант не соглашался с ним. Трое сыщиков настолько выделялись на общем фоне, словно спереди и сзади у них болтались таблички с крупной надписью: «Внимание, посторонние!» Неужели по ним сразу видно, что они из полиции? Нет, скорее всего они здесь попросту чужаки. А здешние завсегдатаи терпеть не могут иностранцев, провинциалов или просто обитателей других районов своего же города, презирают тех, кто посещает модные кафе в центре Парижа, кто одевается броско и франтовато, как Шарль.
