— Их так просто не увидеть, — сказал Бригадир. — Мистер Смит копает в подвале церкви.
Кот дождался, пока они пройдут, и, прижав уши, помчался к церкви. Внутреннее чувство говорило ему: «Саладин, эти раскопки не спроста. Они могут иметь отношение к убийству на кладбище! Попробуй взглянуть на них, пока окончательно не стемнело».
Дверь в церковь была по-прежнему открыта. Миссис Смит раскладывала молитвенники и еще какие-то маленькие листочки по рядам. Когда она стояла к нему спиной, Кот подкрался и стащил один из листочков. Спрятавшись за портьерой, он развернул его и прочел:
«Дорогие прихожане, я молюсь за вас в тюремной камере, а вы помолитесь за меня в нашей прекрасной церкви. Благослови вас Бог за ваше участие и поддержку, которые так важны мне в эту тяжелую минуту. Ваш ректор, Эндрю Смит».
— Очень трогательно, — подумал Кот, — но я сюда пришел не за этим. Где вход в подвал?
Он огляделся еще раз. В алтарной части не было никаких намеков на дверь или лаз вниз, а вот в противоположном конце нефа, буквально в десяти футах от портьеры, за которой притаился Саладин, виднелась низкая дверь в стене. Кот заметил замочную скважину и ключ, торчащий из нее.
— Подожду, пока жена Ректора уйдет по своим делам, открою дверь и посмотрю, что за нею! — решил он.
Миссис Смит и вправду вскоре закончила раскладывать молитвенники, посмотрела на часы и пошла к двери. Она остановилась возле самой портьеры, за которой сидел Кот, и погасила свет в церкви. Затем она открыла дверь, вышла и закрыла дверь за собой. Кот с ужасом услышал, как в замке поворачивается ключ. Он был заперт!
— Подождите! — заорал Саладин. — Не закрывайте! Выпустите меня!
Он забарабанил в дубовую дверь.
Было слышно, как жена Ректора вскрикнула за дверью. Захрустел гравий.
— Она убегает! — понял Кот. — Она испугалась. Ну что ж, сейчас она позовет кого-нибудь на помощь, и меня наконец выпустят. Пока же не будем терять времени и спустимся в подземелье.
Он подошел к запертой двери и повернул ключ в замке. Дверь отворилась с легким скрипом, и Саладин оказался на лестнице. Один ее пролет уходил вверх, другой спускался вниз. Подумав об интересных особенностях планировки средневековых церквей, Кот осторожно стал спускаться вниз. Он хорошо видел в темноте, но спуск в подземелье терялся в кромешном мраке, против которого был бессилен даже кошачий глаз.
— Непорядок! — сказал себе Кот. — Здесь должен быть какой-то источник света. Раскопки в темноте — это ненаучно.
Он стал шарить лапами по стенам, но ничего похожего на выключатель не обнаружил. Тогда Кот поднялся обратно в церковь, взял свечу побольше, зажег ее и снова спустился вниз. Первым делом он увидел плакат: «Археологические работы по раскопке норманнских захоронений XI–XIII вв. Спонсор проекта: Фонд Бишопс Уолсэм». Прямо над плакатом находился выключатель. Кот включил электричество и затушил свечу.
Раскопки явно велись по последнему слову археологической науки.
— Котик, неужели ты не испугался, когда обнаружил, что тебя заперли в церкви? — спросил Робин, намазывая оладью джемом.
— Конечно, у меня появилось подозрение, что убийца прячется в церковной крипте и вылезает наружу только в полнолуние, — ответил Кот, набивший рот яичницей. — Но рассудив логически, я пришел к выводу, что даже если это так, долг детектива повелевает мне разузнать все, что можно, об этих таинственных раскопках. Надеясь, что миссис Смит пришлет констэбля выяснять, кто это сидит в церкви, я решил использовать предоставленное мне время с максимальной пользой. Больше всего мне хотелось знать, кто скрывается за вывеской «Фонд Бишопс Уолсэм». Увы, именно это мне выяснить не удалась.
— Это можно выяснить прямо сейчас, — сказал Бригадир, вошедший в этот момент в комнату для завтраков с чашкой чая в руках.
Кот, Робин и Бабушка одновременно повернули головы в его сторону.
— За вывеской «Фонд Бишопс Уолсэм» скрываюсь я, — спокойно пояснил Бригадир. — А также мистер Смит и мистер Силинг, архитектор. После того, как Ректору не удалось собрать необходимую сумму по подписке, он обратился ко мне и я счел своим долгом поддержать его проект в меру возможного. Мистер Силинг тоже дал что мог.
