Ростовский оживился и сразу приобрел элегантность. Это было неприятно Ячменеву, на котором любой костюм висел мешком.
— Видите ли, дорогой мой, Сергей Иванович был, как мы говорим, большой ходок…
Ячменев поморщился. Он не терпел пошлости.
— Не так давно у нас появилось прелестное создание, — с видимой охотой распространялся главный хранитель, — некто Алла Григорьевна. Учительница литературы. Готовит у нас диссертацию. Это называется связь науки с производством. Сергей Иванович, как вы понимаете, с удовольствием согласился быть ее научным руководителем. Весьма любопытна тема диссертации: «Свободное время школьника и борьба с ним». Идея заключается в том, чтобы уберечь ребенка от тлетворного влияния улицы и родителей.
Ячменев внутренне содрогнулся, и они вошли в библиотеку, где Фомин все еще стоял на страже.
— В библиотеке ничего существенного не произошло! — с сожалением доложил Зиновий.
Ростовский нервно озирался по сторонам, ему явно было не по себе.
— Возьмите, пожалуйста, ваш билет в город Куйбышев, — равнодушным голосом предложил Ячменев.
Ростовский уставился на следователя, пытаясь что-нибудь прочесть в его непроницаемых глазах.
— Это не мой билет! — пролепетал, наконец, Кирилл Петрович.
— Тогда извините! — просто сказал Ячменев. — Вы мо жете идти.
И опять подумал про себя: «Я снова угадал. Это его билет. Что это со мной сегодня?» Ростовский выкатился прочь.
— Этот Ростовский, — веско заговорил Георгий Борисович, — не ночевал дома! Во-первых, он небрит, а такие бреются каждое утро! Во-вторых, билет в Куйбышев может принадлежать только ему, я это чувствую! А в-третьих, он ночевал на Казанском вокзале!
— Как вы это узнали? — хором вскричали помощники.
— От Ростовского пахнет Казанским вокзалом! — сказал следователь. Эту сногсшибательную деталь он сообщил без всякой рисовки. — Каждый вокзал пахнет по-своему. Я посвятил этому массу времени. Это мой конек. Казанский пахнет чарджуйской дыней, самаркандскими персиками, алма-атинскими яблоками и мешками. Курский вокзал тоже пахнет фруктами. Но следует различать аромат сред неазиатских и кавказских фруктов. На Курском пахнет виноградом «Изабелла», мандаринами, мимозой и курскими соловьями. Киевский вокзал заставляет вспомнить о вишне, о нежинских малосольных огурчиках, о деревенском сале и болгарских помидорах. Тогда как Рижский вокзал напоен ароматом копченой салаки и латвийской селедки!
— Ну, а Павелецкий? — робко спросил Шалыто, перед которым открылся доселе неведомый мир.
— Здесь астраханские арбузы и подмосковные грибы. Ведь самые грибные места по Павелецкой дороге. Но легче всего определить запах Ярославского вокзала. Он насквозь пропитан молоком. Белорусский же вокзал пахнет сложно: морожеными датскими курами, люстрами из ГДР и польскими яйцами. Ленинградский вокзал — вокзал интеллигентный. Он тонко, едва уловимо пахнет искусством и истерией.
— Ну, а Савеловский? — спросил Фомин, который знал, что в Москве девять вокзалов.
— С Савеловским плохо! — сокрушенно признал Ячменев. — Он не имеет специфического запаха. Именно поэтому возник проект о сносе Савеловского вокзала как бесполезного!
Ревностные помощники молчали, потрясенные замечательным носом своего наставника.
— Если от этого человека, — пришел в себя Фомин, имея в виду Ростовского, — несет Казанским вокзалом, значит, он тоже замешан в убийстве!
— Не торопитесь с выводами! — одернул прыткого Фомина Георгий Борисович. Он на секунду задумался, затем пошел к выходу и поманил помощников за собой. В коридоре он шепотом отдал Ивану важное приказание:
— Возьмите рукопись, положите в библиотеке на стол, выйдите, заприте дверь на ключ, а ключ спрячьте в карман. Пока меня не будет, пожалуйста, дежурьте в коридоре и никуда не отлучайтесь!
— А что делать мне? — ревниво спросил Фомин.
— Что вам делать, Зиновий? — растерялся Ячменев. — Я не знаю. Может быть, вы сами найдете себе занятие? У вас ведь есть уже собственный метод.
— Значит, вы даете мне полную свободу? — обрадовался Фомин.
— Полная свобода никогда не приводит к добру! — ухмыльнулся следователь. — Я вижу, вы хотите следить за Ростовским. Пожалуйста, тратьте время зря!
