– Дот спала, а я читала книгу и задремала с романом в руках, так и не погасив свет. Потом я почувствовала запах хлороформа, проснулась и разбила окно.
– Почему вы проснулись, мисс Фишер? Все остальные, наоборот, заснули еще крепче.
– Я не переношу запах хлороформа, – объяснила Фрина, закуривая папиросу, чтобы развеять воспоминание. – Такой сладкий, приторный запах – фу! Но я, видимо, вдохнула изрядно, я едва могла пошевелиться.
– Как вам удалось разбить окно, мисс?
– Туфлей, – соврала Фрина, она не хотела без крайней надобности упоминать о пистолете. – Даже каблук сломала, так обидно! Совсем новые туфли.
Вздумай сержант сделать обыск, он бы нашел туфли на высоких каблуках, где на коже остались осколки стекла, а каблук и впрямь был сломан. Фрина тщательно изуродовала туфлю по дороге до Баллана. Она считала, что надо быть честной в пределах разумного и лишь настолько, насколько это выгодно.
– Ну, а что дальше? – спросил сержант.
– Я вышла из купе и открыла все окна, а потом потянула за шнур стоп-крана.
– Верно, мисс, это произошло в семь двадцать вечера. Охранник посмотрел на часы. Сколько времени, как вы считаете, ушло у вас на открывание окон?
– Минут десять. Мне показалось, что поезд остановился ненадолго, пока я этим занималась.
– Правильно, мисс, все совпадает. Остановка на три минуты, чтобы заправиться водой, – в семь пятнадцать.
– Я слышала какой-то удар, кажется, он донесся от головы поезда, но я к этому времени едва держалась на ногах.
– Я не сомневаюсь, что вы действовали абсолютно правильно, мисс Фишер. Если бы вы не разбили окно, весь вагон был бы отравлен; доктор утверждает, что дети умерли бы прежде, чем поезд доехал до Балларата. Ужасно! Да еще смерть госпожи Хендерсон.
– А не могла она выпасть из окна, как вы думаете?
– Она либо упала, либо ее вытолкнули, – хмуро сказал сержант. – А вот и кофе. Спасибо, госпожа Джонсон.
Госпожа Джонсон нехотя удалилась: не так-то часто в Баллане случалось нечто интересное. Сержант налил Фрине еще кофе.
– Что вы увидели, мисс, когда открывали двери в купе? – Полицейский достал блокнот и помусолил карандаш.
– В ближайшем к нам купе ехали господин и госпожа Коттон. Похоже, они потеряли сознание одновременно, поскольку мужчина обнимал жену, а та уткнулась лицом ему в грудь. Они были в полусне. Потом – госпожа Лили и ее ужасные дети. Она шевелилась и стонала, но дети лежали как мертвые… Какое неудачное сравнение, прошу меня простить! В первом купе окно было раскрыто. Госпожа Хендерсон исчезла, а мисс Хендерсон лежала на полу, лицо ее закрывала тряпка.
– Что на ней было надето?
– Юбка, блузка и шерстяная шаль. Рядом с ней лежала разбитая чашка, словно она выронила ее, когда падала. Запах хлороформа в этом крошечном помещении был очень сильным, мне так резало глаза, что я почти ничего не видела.
– И как же вы поступили, мисс?
– Я потянула за шнур стоп-крана, прибежали проводники и вынесли всех из вагона. А кстати, где поезд? Не могли же его оставить стоять на путях, ведь пришлось бы перекрыть железнодорожное сообщение.
– Нет, мисс, мы не перекрыли сообщение, тем более теперь, когда мы нашли тело. Поезд ушел на Балларат, но вагон первого класса остался здесь на запасном пути на случай, если мы найдем там какие-то улики. Вы не заметили, чтобы кто-то незнакомый ходил по поезду? После того как вы вернулись из вагона-ресторана?
– Я видела только довольно миловидного молодого проводника, все остальные были уже в возрасте.
– Молодой человек, мисс? Я видел всех проводников, среди них не было ни одного моложе сорока.
– Вы уверены?
Фрина ясно помнила весьма привлекательное молодое лицо под фуражкой: гладкое, без единой морщинки, загорелое, оно явно принадлежало человеку не старше двадцати двух-двадцати трех лет.
– Абсолютно, – подтвердил сержант. – Вы бы узнали его, если бы увидели снова, мисс?
– Думаю – да, – неуверенно произнесла Фрина. – Может быть. В любом случае начинайте искать привлекательного молодого блондина, сержант, думаю, он вполне может оказаться убийцей.
