- "...убираем их раньше, чем они решатся свидетельствовать", самодовольно вещал Гусь.
Ему возразил голос Ветлугина. В этом невозможно было усомниться - он звучал веско и подлинно, и то, что говорил генерал, могло поразить кого угодно. Во всяком случае, ни Кронов, ни Ольга подобных откровений не слыхивали. За каждым словом стояли грязь и кровь.
По молчаливому знаку шефа охранники, маячившие по обе стороны полированных дверей кабинета, выдернули из карманов пистолеты.
- Убираешь свидетелей, Володя? Боюсь, переоцениваешь ты себя. Следует больше доверять старшим товарищам. У тебя есть своя сфера, ты отвечаешь за музыкантов - с тебя хватит.
- А разве не тяну?
- Тянешь. Но можно и поактивнее. Не забывай, возможности сейчас не те, что раньше. Следует о тылах думать, о самообеспечении. Разве пять лет назад пришли бы кому-нибудь в голову все эти спектакли с проститутками, доходы от концертов, если можно было напрямую качать из госбюджета? Гласность эта - как кость в горле...
- Вашими молитвами, господа демократы.
- Ничего, когда власть будет в наших руках, этих ошибок мы не повторим. Поразительно, многие до сих пор верят, что родная спецслужба вот так, за здорово живешь, взяла и отпустила на волю своих людей...
- Рассчитано на профанов...
- Надо строить работу так, чтобы посвященных убедить. Уж если поручили нам заботиться о демократическом движении - необходимо прочно занять позиции лидеров.
- Какой из меня лидер, Федор Ксенофонтович.
- Не прибедняйся. В экономике ты силен. А вот ведешь себя неподобающе. Окружил себя черт знает кем, шлюха у тебя в доме вертится...
- Нина - баба проверенная, ручаюсь. Она и на наших работала.
- Надеюсь, ты не слишком многое ей доверял..."
Щелкнула кнопка под пальцем генерала, кассета выскочила.
- Техника! - мечтательно протянул Ветлугин. - Только ей и можно полностью доверять. Ну, что ж, спасибо тебе, Саша. А Оля, как дочь моего старого товарища...
- Вы предали моего отца! - не смогла сдержать негодование Ольга.
- Поверь, девочка, в конечном счете мы служим одной цели - остановить распад и грядущие бунты. Колесо истории движется неумолимо, хотя и печально, когда на его пути оказываются порядочные люди. Хотя... Ты, голубушка, когда путалась с иностранцами, чтобы вытащить из-за решетки своего милого, конечно, не думала, что не сможешь это осуществить без нас. А ведь это так. Без нас тебе даже на панель толком не выйти. В лучшем случае - до сих пор ублажала бы грязных сутенеров.
- Как? И Женя? Так это вы толкнули меня на связь с ним?
- Успокойся. Друмеко - не сутенер в тривиальном смысле этого слова, хотя, возможно, и мерзавец... Это все - в прошлом. А деньги, которые он получил от тебя, пошли на доброе дело - в фонд нашей партии. А вот свои личные доходы Евгений Павлович таки припрятывал, и за это поплатился.
- Не слишком ли много смертей, товарищ генерал? - голос Кронова был совершенно спокоен.
- В конце концов вся эта история - дело рук твоей бывшей супруги. Женщина она, несомненно, незаурядная, но большие траты, в первую очередь на наркотики, никогда до добра не доводили. Приблизил ее Гусь к себе, поручился за нее, и оба мы с ним на этом попались. Гусь сдуру и сунулся в одиночку, не информировав организацию, исправлять ошибку. Ведь Нина обратилась с предложением купить кассету к старому школьному приятелю Вене Сероусову. Веня немедленно сообщил Гусю, а Гусь, уже после, - нам. Наркоманы неважно соображают, особенно когда вот-вот ломка.
- Но вы же сами ее на иглу посадили!
От этой реплики даже квадратные лица охранников дрогнули. С лица Ветлугина сползло благодушное выражение.
- Довольно, Кронов. Ты, однако, нахал. По крайней мере, Олю пожалей. Тебе в любом случае конец: хоть сейчас, хоть через полгода - по приговору народного суда. Зачем ты девочку за собой тащишь?
- Да вы нас давно уже приговорили. Я скажу только две вещи. Резину вы тянете, потому что боитесь, что где-то еще одна кассета гуляет. И кончать нас, пока это не выяснится, вам не с руки. Вы правы, стоит только глянуть на кассету. Ведь ваши девочки "Сони" не пользуются. У вас идет "Голд стар".
